"Сергей Павлов. Волшебный локон Ампары" - читать интересную книгу автора

голова, обнаженные плечи... Фигура увеличивалась в размерах, вспененный
шлейф концертного платья сеял в фонтанных аллеях электрическое сверкание.
- Теперь пора, - сказал Матис и с помощью спикарда направил судно
вперед.
Казалось, катамаран приближался к айсбергу. Суденышко шло на белую
стену, как на таран...
Но вместо таранного удара был удар по глазам плеснувшей в лицо белизны.
И опять - фонтанное поле, но уже с иным рисунком танцующих струй. И
женщина в красном. За ее спиной - спокойный свет декоративно увеличенного
Сатурна с контрастно-угольной тенью Кольца. Кир-Кор, неподвижно стоя со
скрещенными на груди руками, смотрел на Винату. Вернее - на смуглую
ипостась Биргитты Эдельстам... В красном Биргитта очень напоминала Винату
фестиваля в Созополе. Ту, с которой он два года назад целовался на теплом
песке у опрокинутой вверх дном лодки. Ночь любви случилась безлунная,
звездная, фонтанирующий весельем Созополь светил огнями через залив, пахло
морем, фиалками, спелой вишней и дымом догорающего на холме костра, и этот
смешанный аромат долго потом снился ему в Россоше на Новастре. Снился даже
чаще, чем сама Вината. Наверное, это к лучшему. Слишком часто видеть
Винату во сне - верный шанс сойти в конце концов с ума от желания и тоски.
Возможно, ему было бы легче, если б он знал, что внешность Винаты - мираж,
сценический образ...
Музыка набирала немыслимую для открытого пространства глубину и мощь.
Звучали волны, звучала вода. Незнакомая ритмика резких, но красивых
созвучий. Фигура Винаты умножилась: семь разновеликих фигур в одеждах семи
цветов спектрального ряда. Самая крупная, та, которая в фиолетовом, тонула
в объединенном сатурново-лунном сиянии. Которая в голубом, купалась в
лучах "диадемы" потускневшего острова. А та, что в красном, напрямую
скользнула к катамарану, дьявольски правдоподобно возникнув у самого борта
перед канатами релинга, и неулыбчиво, мельком взглянула на палубу с высоты
своего четырехметрового роста. Кир-Кор, холодея, почувствовал, что это ему
неприятно.
Тряхнув головой, многофигурная Вината вскинула подбородок - и запела.
Ее голос ошеломлял реализмом присутствия. Больше, впрочем, ошеломляла
фигура певицы у борта. Мучительно было видеть ее напряженное горло.
За спинами новых своих друзей Кир-Кор сел на упругий канат релинга и,
не глядя на Винату-Биргитту и не вникая в смысл слов ее песни (текст был
глуп и не стоил созданной для него мелодии), печально задумался, не
понимая, откуда взялась эта печаль. Переливался красками просторный
мировой аквариум, где плавали рыбы-образы, рыбы-сны, рыбы-фантомы, на
которые Кир-Кор тоже почти не глядел, - и над всем этим реял, все это
заполнял, насыщал невыразимо прекрасный голос. И не нужна была особая
проницательность, чтоб догадаться: обладательница этого голоса счастлива.
По крайней мере - сегодня. "А завтра я ее не увижу", - думал Кир-Кор. Он
твердо знал, что завтра он ее не увидит. Об этом кое-кто позаботится. Еще
до того, как она проснется, утомленная суетой фестивального вечера. К тому
же, если женщина счастлива, вряд ли ей будет приятна незапланированная
внезапность в образе позапрошлогоднего любовника.
Сейчас его занимало, как будет происходить его расставание с этой
роскошной планетой. И когда? Вряд ли завтра. Если без выстрелов, то скорее
всего послезавтра. Эх, месяц хотя бы... месяц-другой. Побродить по