"Эрин Пайзи. Водоворот жизни " - читать интересную книгу автора

головой в знак благодарности его постоянным клиентам, однако не приглашала
их в дом, когда они заходили к ней.
Если говорить о Юлии, то в детстве она была совершенно лишена
каких-либо проявлений чувств.
Мать после смерти отца напрочь исключила внешний мир из семейного
бытия. Дети посещали местную школу, но у них была настолько незначительная
разница в возрасте, что им было интересно вместе, кроме того, им не нужно
было лишний раз повторять, что друзей приводить в дом нельзя. У Юлии были
еще два брата, и старший из них, Макс, принял на себя обязанности отца
семейства. Мать усадила его во главе стола, и его желание стало для нее
законом. Вскоре он стал таким задирой, что остальные возненавидели и начали
побаиваться его. Мать, полностью отрешенная от всего внешнего мира, все чаще
и чаще обращалась к Максу за поддержкой и видела в нем предмет своего
душевного спокойствия.
- Мой Макс, - говаривала она, - наступит день, когда он заявит о себе.
Ревностно оберегая своих чад, она по утрам провожала их в школу, после
того как они безропотно поглощали обильный завтрак, затем до их возвращения
хлопотала по дому. Лишенная возможности говорить на иврите, она изливала все
свои воспоминания о доме в стряпне. Навязчивые преследования ее мужа
настолько выхолостили ее разум в отношении их еврейского происхождения, что
она была абсолютно уверена, если их застанут за соблюдением какого-то
религиозного ритуала, то кто-нибудь когда-нибудь явится и силой выставит их
из дома, и тогда они вновь станут изгоями.
Она баловала себя душистой сытной кашей, которая готовилась постоянно в
дальнем уголке печи. Юлия и в самом деле запомнила запах этой каши на всю
жизнь. Для нее детство было осязаемо нехваткой денег, ветхими коврами,
детьми, сидевшими вокруг старого дубового стола и внимавшими внушениям
матери о том, что ради того, чтобы чего-то добиться в жизни, нужно
отказывать себе во всем. Для девочек она прочила фантастические свадьбы с
благородными отпрысками известных английских семейств, а для мальчиков -
будущие карьеры преуспевающих дельцов.
- На худой конец, дантиста или доктора, - произносила она в конце
скучного и монотонного пространного наставления. Было всегда такое
впечатление, будто бы она изо дня в день репетировала, как катехизис, чтобы
он из слов превратился в реальность, похожую на кинофильм.
Единственной страстью в ее жизни было кино, и она передалась детям.
Каждую неделю они отправлялись в местный кинотеатр и усаживались, занимая
чуть ли не целый ряд: Макс садился рядом с матерью, а дальше все дети по
возрасту до самой младшей, Юлии, которая оказывалась самой последней. Если
на экране затягивался поцелуй, то мать обязана была воспринимать сцену как
личное оскорбление, возмущалась и демонстративно покидала зал, увлекая за
собой всех детей. Поскольку фильмы становились все более откровенными, им
все реже и реже удавалось посмотреть картину целиком, и они едва могли
ухватить и запомнить кое-какие отрывки. Чтобы хоть как-то найти выход из
подобной ситуации, они наскребали скудные гроши из своих карманных денег и
отправляли Юлию за половину цены посмотреть фильм целиком. Затем она
возвращалась домой и рассказывала весь фильм до конца.
Такая практика обучила Юлию трем жизненно важным вещам. Во-первых,
научила хитрить, во-вторых, - тому, что секс - это отвратительно и
в-третьих, она поняла, что жизнь никогда не бывает столь же красива, как в
-->