"Мирза Раздолбаев. Крыса" - читать интересную книгу автора

отблески молний в ее глазах под вопли хором, стоны двигателя и наша лужа,
в которой остались пара пуговиц от моей рубашки с частью наткиной
футболки. Но то, что первая начала она... Хотя, нет - футболка выше колен
была... Гораздо выше... За все это время на улице не появился даже плохой
хозяин с собакой. Удивительно. Или... нам не до них было.

...Потом я отвез Нату к ней домой. Естественно, что в ту ночь работа
была послана совсем далеко. Наташа в паузах и перекурах, заикаясь,
рассказывала о себе. Оказывается, в тот день она похоронила отца - работа
его победила - вернулась домой вечером, легла спать, тут все это и
началось. Вовремя я подвернулся. Дальше было еще интереснее. Мы начали
встречаться довольно часто и только по ночам. Днем Натка находилась в
своем обычном состоянии переваривания бытия, а где-то после полуночи, как
бы родившись заново - звонила и будила, выливая в трубку очередную
стартовую порцию какой-нибудь женской ерунды. Затем она, резко меняясь в
голосе, спрашивала, чем я сейчас занят. Ее любимое "занят" и выдергивало
меня из остатков сна. Я тут же орал про цепочку на двери и летел. Моих
бедных железных лошадей заносило, кидало и разворачивало, а я срезал,
проклинал, посылал и давил еще сильнее...

...Под утро она выгоняла меня, ссылаясь на усталость и прочую чепуху. Я
прекрасно понимал в чем дело и не споря уходил. Каждый раз, по дороге
домой, я размышлял о том, как долго все это может продолжаться. Наверное
наши отношения действительно были "странными" и не естественными для
обрыдлой дневной рутины - мы нарушали Правила Жизненного Движения. Причем,
самые злостные нарушения случались в те дни, когда шел дождь. Это такая
штука, скажу я вам! Больше всего на свете люблю сильный дождь, а грозу
особенно...

...Жизнь тащила вперед свои дни, недели и месяцы. Зимой Натка убедила
меня в неизбежности оплаты ремонта ее квартиры - это заморозило наши
встречи на пару недель - она категорически отказывалась ездить ко мне.
Потом все вернулось в прежнюю колею.

Как-то в апреле я вернулся домой и услышал, как стонет забытый на столе
мобильник. Естественно звонила Наташка, но это было уже что-то новое -
второй раз за ночь!. После первого же ее заикающегося "Ал-лё...", у меня
задрожала рука. Говорят, что перед самой смертью человек прокручивает в
голове всю жизнь за одно мгновение. Может быть. Я не собирался помирать,
но за несколько секунд разговора еще раз прожил ту самую ночь. Ната...
"Занят..." Возбуждения почему-то не было, но... пришлось нестись к ней
обратно.

Увидев ее на пороге, я опешил - моя Ната клацала зубами. Протащив меня
на кухню, она молча указала на стену, где висел портрет отца. А дрожать
было от чего - фотография в рамке отдавала мертвечиной в прямом смысле.
Запах был настолько сильным и навязчивым, что стало как-то жутко. Вытерев
лоб, я пытался нащупать сигареты в кармане, но им тоже было страшно.
Натка, спрятавшись у меня за спиной, шепотом причитала, что это неспроста,
это знак и сюда она больше не хочет возвращаться. Никогда. Пришлось снять