"Альдо Пазетти. Закон не обойти " - читать интересную книгу автора

Альдо Пазетти

Закон не обойти

В дверь постучал маленький, худенький человек с картонной папкой под
мышкой. От этого слабого толчка гнилая, источенная мышами, хлипкая дверь
мгновенно подалась. В двери не было ни замка, ни даже щеколды. Эту
смехотворную заслонку, казалось, поставили только затем, чтобы в щелях ее
завывал ветер.
Во время одного из самых страшных в истории человечества наводнений три
четверти зданий рухнули как карточный домик. Могучий поток грязи унес в море
одежду, запасы продовольствия, скот и великое множество всякого добра. Город
будто вымер. Население, оплакав свои потери, укрылось в чудом уцелевших
домах и церквах.
И вот человечек вошел в древний, полуразвалившийся, давным-давно
заброшенный монастырь. Теперь его заполонили те, кто выжили после наводнения
и не нашли прибежища в городе. В каждой келье поселилось по семье. С потолка
свисала паутина, постепенно обволакивая и стены.
- Синьор Карло Брамбилла, профессор Альфредо Козими! - сурово выкрикнул
человечек.
Из келий показались два сонных беженца. Профессор был высокий и
совершенно лысый, а Карло Брамбилла - приземистый, коренастый, с узеньким
лобиком и нечесаной бородой.
- Я налоговый агент, - сухо представился вошедший и достал из папки
какие-то бумаги, испещренные формулами и таблицами.
- Тут живут бедняки, - робко прошептал Брамбилла.
- Какие с нас можно взять налоги? - поддержал его профессор Козими.
- Бедные или не бедные, это мы еще проверим, - ответил налоговый агент,
сурово оглядев профессора из-под очков. - Вы, насколько мне известно,
профессор.
- Я преподаю в лицее...
- Чтобы стать профессором, надо долго учиться, а для учебы нужны
деньги.
- Но ведь столько лет прошло... - в растерянности пробормотал Козими.
- А я вот малограмотный! - с торжеством в голосе воскликнул
Брамбилла. - Уже в девять лет окурки собирал. С грехом пополам умею читать и
писать.
Налоговый агент сосредоточенно делал пометки в реестровой книге: почерк
у него был изящный, с завитками, явно составлявшими предмет его гордости.
Время от времени он прерывался и окидывал взглядом страницу, как художник,
любующийся своим творением. Может, он и в самом деле творил.
- Ваша профессия? - спросил человечек у Брамбиллы.
- Какая там профессия, шеф! - запротестовал Брамбилла, дрыгая ногами,
как обезьяна, у которой отнимают банан. - У меня ремесло, и, поверьте,
собачье ремесло! Вот профессор Козими не даст соврать: он каждое утро
слышит, как я в четыре ухожу. Сам-то он встает в восемь. А я картошкой
торгую.
Козими был как на иголках и хотел уже уточнить: "Не только картошкой".
Но тут налоговый агент резко повернулся к нему и тоном сурового судьи
спросил: