"Йен Пирс. Перст указующий (часть 2) " - читать интересную книгу автора

и кавалерии. Плодородие этого зеленого края можно заметить даже тогда,
когда в природе все умирает, поля стоят бурые, а деревья сбрасывают листву.
Пологие холмы обеспечивают некоторое укрытие войскам, но не препятствуют
маневрированию, а рощи невелики, и их легко огибать. Я вышел из деревни и
направился вверх по реке, мысленно представляя себе, что вот так же
двигались тут две армии: король по одному берегу, генерал Уоллер и
бунтовщики - по другому, пристально следя друг за другом, как два бойцовых
петуха, высматривая ошибку, которая обеспечила бы преимущество. И мой
батюшка дал совет, решивший, кому достанется победа: он посоветовал королю
двинуть авангард вперед, а арьергард придержать, зная, что между ними
возникнет разрыв - соблазн, перед которым человек вроде Уоллера не устоит.
Так и произошло: Уоллер бросил значительную часть своей кавалерии и все
пушки через узкий мост у Кропреди, и пока, нарушив ряды, они сгрудились у
моста, благородный граф Кливленд, предупрежденный об этом маневре, напал на
них и искрошил в мелкие куски.
Сколь великолепным должно было быть это зрелище! Увидеть, как
кавалеристы, такие далекие от их нынешнего надушенного распутства, атакуют,
безупречно держа строй, и их сабли сверкают в лучах солнца! Я ведь помнил,
как батюшка рассказывал, что день в самом разгаре лета был особенно теплый
и безоблачный.
- Скажи мне, - обратился я к проходившему мимо селянину, который
бросил на меня исподлобья угрюмый, полный подозрения взгляд, которым в
деревнях одаряют всех чужаков, - где дерево, под которым король обедал в
день битвы?
Он еще больше насупился и хотел было ускользнуть, но я схватил его за
плечо и потребовал ответа. Он кивнул на тропинку.
- На поле, куда она ведет, стоит дуб, - сказал он. - Там тиран и
объедался.
За такую наглость я ударил его по лицу.
- Не давай воли языку! - предостерег я его. - Ты не смеешь говорить
так в моем присутствии!
Он пожал плечами, словно мое назидание было пустым звуком.
- Я говорю правду, - сказал он. - Это мой долг и мое право.
- Прав у тебя нет никаких, а твой единственный долг - повиноваться, -
сказал я, не веря своим ушам. - Король сражался, чтобы спасти нас всех.
- И в тот день мое поле было вытоптано, моего сына убили, а мой дом
разграбили его солдаты. Так за что мне его любить?
Я хотел снова его ударить, но он угадал мое намерение и, весь
съежившись, отпрянул, как собака, которую били слишком уж часто. И я только
махнул этому жалкому отродью, чтобы он исчез с глаз моих. Однако он
испортил мне настроение: мой план постоять там, где стоял король, чтобы
приобщиться воздуха тех дней, утратил свою привлекательность, и после
некоторых колебаний я вернулся в гостиницу, уповая, что Грейторекс завершил
свой труд.
Надежда моя оказалась тщетной, и прошел добрый час, прежде чем он
спустился по лестнице, держа листы бумаги, на которых его каракулями
предположительно было запечатлено все мое прошлое и будущее. Его настроение
и манера переменились - несомненно, чтобы напугать меня и увеличить плату.
Если раньше он был безмятежно спокоен и, как мне показалось, не придал
серьезности тому, что я ему рассказал, теперь он хмурился и выглядел сильно