"Йен Пирс. Гибель и возрождение " - читать интересную книгу автора

готова дать решительный бой по этому вопросу и наголову разгромить
противника. При этом одни считали необходимым поставить заслон несерьезным и
весьма опасным, на их взгляд, нововведениям, а другие боролись с косностью
традиционалистов, не способных соответствовать запросам современного
общества.
"Встреча затянется до вечера", - подумал председательствующий, набрав в
грудь побольше воздуха. Он от всей души надеялся, что их совместная
двухчасовая молитва, предшествовавшая собранию, будет услышана и неминуемые
разногласия не выльются в безобразную склоку.
Однако он сомневался в возможности столь благополучного исхода.
Сознавая, что подобные мысли граничат с ересью, он иногда жалел, что Господь
не послал ему более скромных желаний - тогда, возможно, его не мучил бы
страх, что он, отец Ксавье Мюнстер, тридцать девятый глава ордена пиетистов*
им. святого Иоанна, окажется последним. Он узрел воинственный блеск в глазах
оппонентов, и сердце упало у него в груди.
______________
* Пиетизм - течение в лютеранстве, возникшее в XVII- XVIII вв. - Здесь
и далее примеч. пер.

Возглавлял оппозицию отец Жан; он перемещал перед собой бумаги, словно
танковые дивизионы, и ждал лишь сигнала, чтобы ринуться в бой. "Жан настроен
на решительную битву, а ведь он не знает истинного положения дел, - с
грустью отметил отец Ксавье. - Хотя, в сущности, какая разница?"
- Ну что? - твердым голосом начал он, обращаясь к членам римского
отделения ордена. - Быть может, начнем?

Прошло пять часов. Истомленные долгими спорами братья потянулись к
выходу. На террасе их, как обычно, ждал стол с аперитивами, но сегодня к
нему подошли только несколько человек, не принимавших активного участия в
непристойно жаркой перепалке. Остальные разбрелись по кельям (они больше
напоминали комнаты в студенческом общежитии, но по старинке продолжали
именоваться кельями): одни хотели помолиться в уединении, другие -
выплеснуть негодование, распиравшее грудь.
- Я очень рад, что вопрос наконец закрыт, - пробормотал один из младших
братьев - высокий, красивый камерунец отец Поль. Он произнес это без
малейшей обиды, что с его стороны было большим великодушием - вопрос о его
возвращении в Африку стоял в самом конце повестки и на него в который уж раз
не хватило времени.
Молодой человек произнес эти слова в пространство, ни к кому в
особенности не обращаясь. Услышал его только седой отец Жан, пристроившийся
рядом с бутылкой перно. Он закинул голову вверх - отец Поль был выше его на
добрых восемнадцать дюймов - и кивнул. Сегодняшняя дискуссия отняла у
старика все силы; иногда он сам удивлялся и даже страшился той ненависти,
которую будила в его незлобивом сердце реформистская деятельность отца
Ксавье. Сегодня отец Жан пришел на террасу не для того, чтобы пообщаться с
братьями; как ни странно, сегодня он пришел сюда выпить.
"Раньше я не позволял себе подобной горячности", - сокрушался отец Жан,
так и не сумевший до конца сжиться с новой для него ролью лидера оппозиции.
Страсти, разгоревшиеся вокруг противостояния между ним и отцом Ксавье,
сильно огорчали отца Жана; даже недовольство Ватикана не вызывало у него