"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

спровадила в детдом и умчалась на Дальний Восток, где, по слухам, зашибают
тыщи.
Может, детдом и дал бы ребятам образование, довел бы их до ума. Но
мама, не найдя добычливого мужа, воротилась в Шиханск устраивать жизнь как
уж бог даст. Для начала потребовались дети. Слезами и криками о материнских
правах увела их из детдома, стала таскать за собой в райсовет, в горсовет,
в женсоветы, слезами и показным раскаяньем добывала жилплощадь.

Настырность вознаграждается скорее и полнее, нежели скромность:
отодвинув очередников, предоставили бедной матери двухкомнатную квартиру в
доме номер 286 по улице Учительской. Грешница перестала каяться и плакать,
стала веселиться. И все хорошее в детях, что получили они в детдоме,
погибло в табачном дыму, порушилось в хмельной круговерти. А когда брат и
сестра созрели к взрослой жизни хотя бы возрастом, тут обозначилась личная
жизнь и у мамы: заворожила бойкая бабенка немолодого вдовца, ушла в его
квартиру жить. А что, не имеет права? Дети устроены: дочь в столовой сама
сыта и брата накормит задарма, сын учится в ПТУ на сантехника,- кто посмеет
упрекнуть заботливую мать?

Когда юное существо сыто, устроено, не утомлено трудами, не озабочено
проблемами, оно желает развлекаться. Стали захаживать развязные подростки к
Славке, татуированные парняги к Гальке. Соседи жаловались в милицию: в
подъезде шумно, матерно, от шпаны прохода нет, хотим жить спокойно! В
милиции жалобщикам отвечали стандартной фразой: в каждый подъезд
милиционера не поставишь. Однако, поскольку была подана коллективная
письменная жалоба, поручили участковому разобраться.
Мельников знал того участкового, младшего лейтенанта, недавнего
выпускника Нижнетагильской школы милиции. Его не замотала еще рутина, и
нормальное молодое самолюбие подталкивало доводить до результата любое, даже
самое бесперспективное дело. Попробуй-ка собери материалы, что брат с
сестрой устроили в квартире притон. Но младший лейтенант решил попробовать.
В первый вечер на его стук никто не отозвался, хотя слышались за
дверью шорохи. Во второй его заход из квартиры явственно доносились шумы
скандала. На настойчивые стуки участкового вышла Галька. При его появлении
скандал присмирел. Сидели тут два парня, малость захмелевшие. На вопрос,
кто они такие, заявили, что имеют право посылать всех известно куда, потому
что Галька совершеннолетняя, и милиция не имеет права вмешиваться в ее
личную жизнь. Только и оставалось участковому, что попросить Галькиных
гостей не шуметь и не выражаться. "А кто шумит? Кто выражается? Это какая
сука мильтонам накапала?!" Документов у гостей не имелось: "Мы чо, должны
хоть в сортир с паспортами ходить?" О себе ничего рассказать не пожелали:
"Мы не на следствии у тебя, начальник. Зашли к знакомой пивка выпить, ну
на, сажай нас! Чо, не имеешь права? Ну и канай отсюда, не мешай отдыхать".
Особенно был языкаст один, круглорожий, большеротый. Другой помалкивал,
курил, на участкового и глянуть брезговал. Обидно было младшему лейтенанту
понимать, что нетрезвые подозрительные молодчики просто куражатся над ним,
а что поделаешь? Так и ушел ни с чем.
Все же участковый через соседей установил личность Галькиных
приятелей. Языкастый - Киряков Виктор, дважды судим, недавно вернулся из
колонии, живет с отцом в квартале от Черняхиных, временно не работающий.