"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

висках, ломота в теле. Увереннее говорил бы с Клавой. Пошел бы утром в цех
при нормальном самочувствии. Но, к сожалению...

-К сожалению, нечем это... подлечиться. Нету в городе ночных
баров-ресторанов, хм.

-Были бы деньги, выпить найдем.
- Как, ночью?
- А ты думал! Четвертак, и пузырь счас будет. У тебя ж есть, чо
жмешься. Двадцать пять рублей давай, сообразим на троих и разбежимся.

Владимир Павлович выпить любил... Но был не алкашнее других, на работе
всегда в норме, прогулов нет... Однако именно сегодня объяснить все это
жене окажется весьма затруднительно, потому что не в форме, самочувствие
паршивое. И если человек берется где-то достать... Правда, человек-то
грязный, несимпатичный. Господи, да кто может показаться симпатичным с
такого похмелья!
- Собственно, двадцать пять рублей я мог бы...
- Ну и порядок. Счас сообразим. Во, трамвай идет.
- Мне не в эту сторону.
- В эту, друг, в эту. До вокзала доедем, чердак подремонтируем, там
видно будет, кому куда. Аида садимся.
И покатился Владимир Павлович Ничков в обратную от дома сторону,
терзаемый, с одной стороны, похмельем, с другой - угрызениями совести.
К счастью, и в кромешной тьме бывают удачи. Как приехали на вокзал,
патлатый парень взял у Ничкова две десятки и пятерку, побежал рысцой к
стоянке автотранспорта. И тут же вернулся с бутылкой под полою.
-Во, видал? На хрена сдался ночной ресторан, когда есть бомбежники
круглые сутки. Какие-какие! Которые бомбят. Водкой, значит, торгуют, балда
ты бестолковая. Пора бы знать, не в детсадике, в вытрезвиловке бываешь. Не
боись, счас подлечимся:
Зашли в зал ожидания. Тепло, малолюдно. Все сидят, дремлют. Милиции не
видать. Устроились за киоском Союзпечати. Патлатый ловко сковырнул пробку,
взболтнул бутылку, протянул Владимиру Павловичу.
- Тяни первый.
- Э-э, я из горлышка не привык.
- Хы! Тоже мне, интеллигенция. Слышь, Толик, он не привык. Ладно, счас
сделаем.
Сорвался с места, мелким бесом подкатился к молодой женщине, дремавшей
с девочкой на коленях. Поулыбался, пошептал. Женщина осторожно, чтобы не
разбудить дочурку, расстегнула хозяйственную сумку, вынула и подала
эмалированную кружечку с картинкой: зайка с морковкой под елочкой.
Выпили. Поправились. Загрызли по очереди черствым пряником,
сохранившимся от прошлых подобных пиршеств в кармане у Толика. Владимир
Павлович старался укусить с краю, где не тронуто зубами собутыльников,
которые хотя и славные ребята, но несколько грязноваты. Черт возьми, какие
контрасты подбрасывает человеку жизнь! Всего полчаса назад было все так
скверно, и вот стало гораздо лучше. Серая тоска вытрезвителя отодвинулась в
прошлое, домашний скандал - в будущее, а "телега" из милиции в цех - ерунда,
переживем! Патлатого, как выяснилось, зовут интеллигентно - Макс. Он не