"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

- И без обратного адреса,- усмехнулся Мельников.- Даже без концовки, ее
Гиря успел оторвать и выбросить.
- Тогда чего проще: порви остальное и - с глаз долой, из сердца вон.

-Тебе смешно, а я в цейтноте.
- Утешься, не ты один.

- Гражданин начальник, ну вот сука буду, век свободы невидать, не знаю,
кто написал! Вчерась по лестнице от следователя вели, гляжу, бумажка
валяется. Думал, может, деньги кто завернул. Так, на всякий случай,
нагнулся, в ботинок сунул. В тюрягу приехали, попкарь на шмоне отобрал.
- И не знаешь, что там написано?
- Не знаю, вот чтоб мне...
- Что-то много ты, Витя, клянешься.
- Потому что я чисто и сердечно.
- Хочешь, прочту записку, тебе ведь адресована. Слушай. "Гиря..."
Видишь? Гиря у нас только ты, других поблизости не водится, "...не будь
сукой, никого не припутывай..." Концовку ты оборвал.
- Не я, попкарь рванул.
- Ладно, пускай прапорщик рвал, а кто написал? Ты, Витя, плечами не
пожимай, говори уж до конца, что за тобой осталось. Докажи свою чистую
сердечность.
- И так все признал, чо помню.
- Вспомни остальное.
- Да чо надо-то? Напомни, начальник.
Ишь ты, хитрец! Посиживает, покуривает, будто у Гальки Черняхиной на
кровати, дым в потолок пускает. Мельников злился. Каждая минута на счету, а
вот сиди слушай, нащупывай контакт с туповатым трепачом, чтобы не пропустить
в словесной мякине нечаянно оброненное зерно истины. Злился Мельников. И
ничем это не проявлял. Терпение, умение выслушивать и пустопорожнюю муру -
тоже инструмент розыскника. Сделан этот инструмент из тонких нервных волокон
и может со временем истончиться, а то и вовсе порваться. Сколько
оперативников, следователей, других профессионалов милиции заплатили за
капли истины - ранними сединами, инсультами, инфарктами. И жены их, и матери
их.
...Провожали на пенсию старого служаку-участкового, капитана Бурова.
Грамотешка у мужика - армия да школа милиции. Но за двадцать восемь лет
службы - богатый опыт. В столовой, где накрыты провожальные столы, тесно от
гостей. Одни жалеют, что Буров уходит, каков-то окажется работник ему на
смену. Другие, может быть, с тайной радостью потирают руки: авось при новом
участковом станет легче делишки проворачивать, не каждое лыко в строку
протокольную попадет. На столах яства из лучшего общепитского ассортимента,
постарались поварихи. Пора и за столы. Да ждут жену Бурова, задержалась
что-то дома. Уж она-то рада, что кончились постоянные ее переживания за
мужа-милиционера! Буров послал внука поторопить бабушку-копушку.
Возвращается внук в слезах, белее столовских стен: лежит в горнице жена
капитана милиции в праздничном платье - нежива... Всю совместную жизнь
стойко выносила тревоги - в радостный день остановилось изношенное сердце. А
была на восемь лет моложе капитана, работала в тишине и покое -
библиотекарем. Но у мужа, кроме тревог, были и успехи, а у нее только