"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

следы злоупотреблений? Некоторые неточности в накладных? Но мы
только-только переходим к рыночной экономике, к свободе инициативы,
возможны отдельные ошибки...
В доводах полковника был резон. Обычно "левые" деньги как шило из мешка
"торчат" из образа жизни их обладателя. Гуровская держалась в рамках
заработной платы директора кафе: достаток без излишеств. По крайней мере,
без внешних проявлений излишеств.
Все же Калитин устоял против товарищеских советов полковника, заявление
бывшего главбуха не положил под сукно. Стали выявляться все новые огрехи в
отчетности, в документации кафе. И тут очень некстати для Музы Борисовны
вскрылось ее семейное горе.
Двадцатилетний Олег Туровский, лицом и осанкой в мать, не унаследовал
ее ума, не перенял культуры потребностей. Взлелеянный материнской любовью,
неконтактный, застенчивый Олег склонен был к созерцательности, к уединению.
У него не было необходимости в какой-либо деятельности, где он мог бы
проявить себя. В школе учился средне, на заочное отделение института
народного хозяйства поступил по настоянию и при содействии мамы и тоже
учился так себе, "ехал на тройках" с постоянными "хвостами". Беспросветная
усредненность угнетала парня, порождала комплекс неполноценности, толкала
на поиски какого-то пассивного протеста...
Когда Музе Борисовне открылось, что ее сын увлекся наркотиками, она
была потрясена. Слезы, упреки, мольбы не возымели действия, дело зашло
далеко, без очередной дозы Олег так мучился, что материнское сердце
страдало не меньше. Обратиться к врачам она не отваживалась: семейная тайна
могла получить огласку. Мало того что пострадает авторитет Гуровской,
вмешается милиция, Олега начнут таскать на допросы, а у мальчика и без того
невроз...
Она допытывалась, у кого сын покупает наркотик. Олег, обычно
податливый, откровенный с матерью, не выдал поставщиков. Ограничила ему
карманные деньги - начал глотать какие-то таблетки, нюхать всякую
аэрозольную дрянь, и боязнь за его здоровье стала еще острее. В
растерянности, в страхе и жалости Муза Борисовна решилась на поступок, для
ее характера неожиданный: сама пустилась добывать ампулы с наркотиками.
Логика была такова: если сын не может иначе, пусть хотя бы пользуется
чистым медицинским зельем. Постепенно уменьшая дозу, мама выведет сына из
злосчастной зависимости.
Обширные знакомства в городе Муза Борисовна до сих пор использовала
весьма осмотрительно. Теперь пришлось устанавливать связи с людьми ей
неприятными, сомнительной порядочности - что поделаешь! Ампулы поставляла
заведующая аптекой, обе стороны были заинтересованы в сохранении тайны. Цену
аптекарша установила на уровне "черного рынка" - "плата за страх". И опять
же - что поделаешь! Уменьшить дозу все как-то не получалось, даже наоборот,
стало не хватать прежних доз. Иссякли сбережения, начались злоупотребления
на работе. Уже не мелочишка, как бывало, а подсудные махинации. Олег
проваливал зачет за зачетом, нервничал, грозил покончить с собой, раз жизнь
не удалась. Муза Борисовна героически держала нервы свои в деловом настрое,
по виду ее никто не заподозрил бы истину. Но удары судьбы "с фронта" - на
работе - и с "тыла" - в семье - изводили женщину, она стала ошибаться в
делах, в отношениях с сотрудниками, с клиентами.
Калитину пришлось распутывать дело Гуровской с другого конца - с