"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

в относительную норму, могла давать показания.
На четвертый день был получен из Усть-Лагвинска ответ на запрос о
Вальковой. Она, работница Усть-Лагвинской фармацевтической фабрики, была
недавно задержана вахтером на проходной при попытке хищения восьмидесяти
граммов опия-сырца. Началось дознание, с Вальковой взяли подписку о
невыезде. Но на следующий день она из города скрылась. Оперативным путем
выяснилось, что возможен ее приезд в Шиханск. Проживала она в частном
домике на окраине Усть-Ла-винска с матерью, и теперь мать каждый день ходит
в милицию, умоляет отыскать исчезнувшую дочь. Усть-Лагвинский ОБХСС просил
этапировать Валькову по месту жительства.
Калитин ежедневно справлялся по телефону о ее самочувствии. Главврач
отвечала, что больная еще не в состоянии дать показания. Внезапно Калитину
пришлось выехать в командировку по делу о крупной спекуляции. Вернувшись
через неделю, он узнал, что Валькова из больницы сбежала. Сообщил об этом в
Усть-Лагвинск. За многими заботами вскоре забылась история чужой, не
местной наркоманки.
И вот сейчас профессиональная память воспроизводила, сперва смутно,
потом все отчетливее, бледное испитое лицо женщины без возраста,
отстраненный взгляд больших, чуть монгольского разреза, слезящихся глаз,
тоже словно выцветших. Что же она, так целый год и в бегах? Почему опять в
Шиханске? Родственники здесь, знакомые? Но в тот раз, в прошлогоднем мае,
никто ее в больнице не навещал, никто ею не интересовался. Связана с
шиханскими наркоманами? Вопросов много, и надо не упустить Валькову,
допросить немедленно, ничего, что состояние тяжелое, в легком-то как бы
опять не упорхнула, не ставить же милицейский пост в наркодиспансере.
В раздевалке Калитину накинули на плечи халат, в трех местах
залатанный,- ох уж этот остаточный принцип снабжения медицины... как,
впрочем, и милиции. На втором этаже дежурная сестра, грубоватая толстая
тетка, велела подождать, кивнула на расшатанный стул. Тут же, в коридоре,
стояли две железные казарменные койки, на одной спал кто-то, на другой
сидел пожилой мужчина с седой щетиной на щеках. Он вяло поглядел на
Калитина осовелыми бессмысленными глазами, потом вновь уставился в стену.
Вышла из палаты доктор Ладунина. Провела Калитина в свой тесный
кабинет: стол, шкаф, кушетка под клеенкой, три стула.

- Не вздумайте допрашивать. Ни в коем случае! Повторяю, состояние
тяжелое. Знаете, откуда ее на этот раз привезли? Из бани. Ну да, из бани,
что возле рынка. Купила билет в душевую, есть у них такие номера, один душ,
безо всяких там удобств. Банщице показалось, что клиентка выпивши: глаза
смурные, хотя и не пахнет ничем таким. Через какое-то время банщица подошла
к тому номеру, прислушалась. Вода течет... и стоны, плач ли... Стучать
давай - не откликается. Позвала кассиршу, вдвоем заколотили в дверь -
молчит, стонет только. Сорвали крючок, вошли. Лежит на полу в одной мокрой
сорочке, без сознания, вся в крови, левое запястье бритвенным лезвием
искромсано... Не прояви банщица любопытства, был бы труп. Банщица вызвала
"скорую", врач поставил диагноз: попытка самоубийства в состоянии
наркотического отравления. В травматологии мест нет, привезли к нам. Сделали
переливание крови, жить будет. Но - значительная кровопотеря,
постнаркотический психоз, абстиненция. Так что допрашивать сейчас бесполезно
и бесчеловечно.