"Владимир Печенкин. Мустанг против Коломбины " - читать интересную книгу автора

саркастически. Значит, самый тяжкий период ломки миновал. Теперь ей нужна
поддерживающая терапия, или, на жаргоне наркоманов, "лестница". Лестница из
пропасти: общеукрепляющие препараты и все еще небольшие дозы наркотика. Ну,
Елена Георгиевна обещала лечить ее здесь, с этим порядок.
- Я из ОБХСС, Лиза. Это значит - отдел по борьбе с хищениями
социалистической собственности.
- Выходит, висит на мне кража с фармацейки? Так надо понимать,
гражданин начальник? Выходит, все же тюрьма мне?
- Вот что, не называйте меня так. Не хотите по имени-отчеству,
обращайтесь "товарищ капитан". Рассказывайте дальше, если не устали. И
перестаньте о тюрьме.
- Ишь вы как... мягко стелете. Да ладно уж, все равно про мою житуху
слушать больше некому. Про что вам надо? Как на иглу села? Да очень просто,
как все. На дискотеке познакомилась с одним...

Познакомились на дискотеке... Константину Калитину едва перевалило за
тридцать, не старик, не ханжа. Но он считал дискотеки в том виде, как они у
нас бытуют, источником криминальных побуждений. Сколько на его памяти
уголовных дел начиналось с этого: "Познакомились на дискотеке..." Оглушенный
ритмическим грохотом разум, как под наркозом, спит, парализован, зато в
человеке пробуждается низменное, грубое, животное: пить, курить, кого-то
бить, еще больше взвинтить себя, уставшего от ритма и одиночества в толпе,
подстегнуть нервы дурманной сигаретой, обрести большую раскованность уколом
наркотика...

- Я слушаю, Лиза, слушаю.

- Да? Показалось мне, что задумались. В общем-то я все понимаю, задним
числом, задним умом. А тогда казалось: вот какая я особенная, не как другие
девчонки. Им бы киношка, видео, дискотека, ну, изредка бутылка на пятерых,
все в пределах нормы. А вот меня все это не устраивает. Где-то читала, по
телеку тоже передавали, что, мол, прежде, при Сталине, все люди винтиками
считались, так они и теперь такие. А я не хочу винтиком быть, я - личность.
Ага, вот так примерно думала. Меня, дескать, не удовлетворяет проза жизни, я
от нее ухожу в забвение, в кайф. Смешно, правда?
- Не смешно, Лиза.

- Да? Ну и у меня скоро веселье кончилось. Если не коль-нусь, такая
тоска сосет... А они, ну, из моей компании, и говорят: мол, эта штука дорого
стоит, чего это мы должны тебя задарма раскумаривать, у нас у самих денег
нету. Хочешь кайфа, сама шустри. Как? Ты ж, говорят, на фармацейке
работаешь, там этого добра навалом. Достань, вынеси, нам долг вернешь и
самой останется. Понимаете? Меня всю ломало... Это только поначалу кайф -
весело станет, легко, жизнь хороша, и я в ней хорошая, красивая, умная, всем
нравлюсь, никаких тут проблем, и укол мне делают так, за красивые глаза...
Она печально усмехнулась, посмотрела на Калитина.
- А что, по-вашему, у меня и вправду глаза красивые?
- Правда, Лиза.

- Хм... Давно мне приятных слов не говаривали. Ладно, замнем... В