"Владимир Печенкин. Два дня 'Вериты'" - читать интересную книгу автораЗа это Хосе и убили, потому что он был настоящим парнем. Да и у всех этих
бунтарей из партии "Либертад" под ногами твердая земля... А я не чувствую опоры! Слейн замолчал и долго щелкал зажигалкой, пока прикурил сигарету. Сидел ссутулясь, опустив голову. Доктор внимательно наблюдал за ним. - А знаешь, Джо...-произнес он медленно.- Ведь Хосе Бланке предал я. Голова журналиста вскинулась, словно от удара в подбородок, сигарета выпала. - Как ты сказал? Мне показалось... - Хосе предал я. Минуту Слейн смотрел расширенными глазами на доктора, румянец отлил от его скул, и лицо стало желтым, как у умирающего индейца. Потом нагнулся, поднял сигарету и затоптал рассыпавшиеся искры. - Гарри, я ведь тебя очень давно знаю,- он снова щелкнул зажигалкой и не сразу попал в огонек прыгающей сигаретой.- Хосе, смелый и верный Хосе - наш с тобой общий друг! Нет, этого не может быть! Ну скажи, Гарри! Ты не слушаешь меня?! Доктор смотрел в окно и думал о чем-то своем. - Джо, ты в самом деле будешь молчать, если я тебе кое-что расскажу? Слейн вытер вспотевший лоб и с силой придавил в пепельнице окурок. - Видишь ли, Гарри, я журналист. Ты знаешь, что это такое. Не доверять ты вправе. Но я еще никогда не предал друга, Гарри. Доктор встал. - Извини, я сейчас вернусь. Он быстро прошел к двери, на которой чернело изображение черепа и двух захлопнулась. Слейн порывисто вздохнул и одним глотком выпил вино из стоявшей перед ним мензурки. "Кошмар какой-то с этим предательством!- подумал Слейн.- А если правда? Ну, нет, скорее нелепый розыгрыш! А какое странное вино - на вкус вроде апельсинового сока, а покрепче коньяка..." Слейн чувствовал жар в лице и легкое возбуждение. Перед глазами закружились белые, похожие на льдинки искорки, померцали и исчезли. Хотелось говорить, высказать Гарри все, что думается, не скрывая самых дальних сомнений и надежд. "Я скажу... что я скажу? Как доказать, что мне можно верить?-думал он, потирая горячие щеки.-Было у меня желание, тогда еще, в самом начале, как только приехал сюда... написать репортаж о человеке... белом человеке, который один, смело и честно, идет навстречу болезням и бедам, здесь, в заброшенном горном оазисе, Старается в одиночку исправить последствия чьей-то жадности, лжи, вероломства. О, как бы я написал этот репортаж! Но ничего не напишу. Ведь ты не хочешь этого, Гарри?" Снова гул ворвался в комнату, вернулся доктор. Мензурка вина взбудоражила и его, движения были более порывисты, чем обычно, глаза блестели, румянец пробивался сквозь загар. - Так что ты говорил, Джо? - Я? Но ведь... Ах да! Говорил, что я слабохарактерный малый, но уж не настолько гиблый, чтобы предать друга. И ты не предатель, Гарри! Я же знаю! Иначе ты пустил бы себе пулю в лоб!.. Слейна словно прорвало. Слова приходили легко, свободно слагались в фразы, как это бывало, когда он работал в левых газетах,- откровенные и |
|
|