"Питер Пэдфилд. Секретная миссия Рудольфа Гесса " - читать интересную книгу автора

под началом Риттера фон Эппа, к тому времени ставшего генералом. Вероятно,
от одного из них, а может быть, и от обоих, Гесс впервые услышал о Гитлере.
Эккарт, член "Общества Туле", рано заметил в Гитлере замечательный дар
уличного оратора и взял на себя труд воспитать из него харизматического
лидера толпы, не только прошедшего войну рядовым, но и разговаривавшего с
простыми людьми на их языке, который был способен отвлечь их от большевизма
и вдохновить на народный, национал-расистский крестовый поход. Один из
ранних сторонников движения Курт Людеке описывал Эккарта как "некоего гения
и в определенной степени духовного отца Гитлера".
Если Эккарт был интеллектуальным ментором, отполировавшим природный
талант Гитлера, то Рем оказал решающее влияние на становление едва
зародившейся национал-социалистической рабочей партии. Гитлер вступил в нее
в 1919 году, посетив одно из собраний по заданию армейского отдела
пропаганды. Партию первоначально поддерживало "Общество Туле" с целью
привлечения рабочих к делу возрождения германского национального духа. Путем
перераспределения секретных армейских фондов и оружия и поощрения бывших
военнослужащих и добровольцев из фрайеркорпов. Рему удалось создать первые
военизированные штурмовые отряды, Sturmabteilung, которые он затем превратил
в мощную организацию - СА - молот, нацеленный против социалистических и
коммунистических организаций. Он сам тоже поддерживал Гитлера и был с ним на
дружеской ноге, в разговоре фамильярно обращаясь к бывшему ефрейтору на
"ты".
Неизвестно, кто именно пробудил у Гесса интерес к нацизму, заронив в
душу зерна новой магнетической надежды, но весной 1920 года, вскоре после
памятной для Ильзе Прель встречи, он уговорил "генерала", как теперь он
называл Хаусхофера, пойти на собрание партии вместе с ним. Штаб располагался
в старом бедном районе Мюнхена в небольшой задней комнате одной из пивнушек.
Обстановка в пивной была весьма скромной. Мало кто из собравшихся людей,
сидящих на деревянных стульях с прямыми спинками вокруг голого стола, мог
входить в круг общения генерала или его любимого студента. В помещении было
накурено. Но, когда Адольф Гитлер поднялся и заговорил, Гесс забыл обо всем
на свете. Два года спустя те же чувства испытал Курт Людеке. Вот как описал
он свои впечатления: "Несколько мгновений Гитлер стоял молча
непримечательный, хромой человек из народа, с бледным лицом и покатыми
плечами, темно-каштановыми волосами, маленькими усиками и странными, немного
навыкате голубыми глазами. Внимание аудитории он удерживал неподвижным и
проницательным, почти гипнотическим взглядом. Потом он заговорил, спокойно и
заискивающе поначалу. Но немного погодя его голос сорвался на хриплый крик,
производивший по силе эмоций необыкновенное впечатление. В его голосе
слышалось много высоких, дребезжащих звуков, но, несмотря на резкость тона,
в произношении чувствовался отчетливый австрийский акцент, более мягкий и
приятный, чем германский..."
Гитлер ратовал за возрождение германской чести, заклеймив лидеров в
Берлине как "ноябрьских преступников", которые подписанием мира в Версале
продали германскую честь. Еще он обвинял в международном заговоре евреев,
стремившихся подорвать все страны капитализмом и большевизмом, способных на
политическую интригу, заговор, вероломство и манипуляцию толпой. Свои
утверждения он основывал на "Протоколах сионских мудрецов", с которыми
недавно познакомился. Людеке замечает, что сила убеждения Гитлера камня на
камне не оставила от первоначального скептицизма слушателей. Было видно, что