"Юхан Пээгель. Рассказы" - читать интересную книгу автора

беседу. - Растяпа ты, вот кто, жить не умеешь.
- Сердце болело, - ответила Рийа.
- А у меня что, не болит, черт подери, - закричала Юули, - внутри у
меня будто зверь когтями рвет, не дает спать, корка хлеба в горло не
лезет.
- Может, хвороба какая... - съязвила Рийа.
- Хвороба, хвороба... Колхоз этой хворобе название. Работай в ем
сколько хочешь, а нипочем не разбогатеешь... Все забрали, и не надейся,
что тебе кто-нибудь обратно отдаст. Самой нужно брать, а кто не берет, тот
сущий олух. Все воруют, скоро гвоздя в стене не останется... А ты, старая
дуреха, сама отдала шестьдесят лофов зерна, на своей земле выращенного...
Чтобы другим было что красть! Кладовщик смеется: он твое зерно продает и
так на эти деньги зашибает, что лыка не вяжет...
В тот вечер Рийа пошла на склад и избила пьяного кладовщика еще
безжалостней, чем лупцевала покойного Ийванда. Тот байбак ведь как-никак в
своей семье хлеб ел. Рийа, правда, постарела, но злость придала ей силы:
она убила бы кладовщика, не вступись за него другие. Дело это открыто
разбирать не стали: кладовщику стало стыдно, что его женщина отдубасила. И
поскольку он был дружком председателя, его тихо, без разговоров, сняли с
должности.
Но в Рийе с этого дня будто что-то сломилось. Она перестала ходить в
колхоз на работу. Правда, никто и не мог ее неволить, ей уже исполнилось
шестьдесят лет. Она сидела дома, молча, сгорбившись двигалась по пустой
усадьбе, в которой, как и прежде, все было в порядке и каждая вещь на
своем месте, ее единственное общество составляли кошка, куры и овца с
двумя ягнятами (один черный с белой головой, другой белый с черной
мордочкой - я их видел).
Я был на похоронах Рийи. Все говорили, что она умерла от сердечной
боли. И у меня не было никакого основания этому не верить.
Нынче в крупном богатом колхозе эту старую историю уже никто и не
помнит. А ведь большие и чистые сердца всегда болели о земле, о труде, о
зерне. Как наверняка и сейчас.

1964-1969



ОЖИДАНИЕ


Незавидный домишко у Трийн. Низенький и старый; в бывшей риге
сохранились еще несколько закопченных жердей, открытый очаг и рядом -
крохотная плита. Та часть, где комнаты перестроены, там теперь они и
живут. Сама Трийн и семья ее племянника. А в нескольких сотнях шагов от
дома шумит огромное Балтийское море.
Трийн без малого восемьдесят лет.
Трийн - это частичка судьбы Сырвеской земли.
Она была еще совсем молодой женщиной, когда море отняло у нее Тийдрека.
Двести пятьдесят тресковых уд были у ее мужа расставлены в то воскресное
утро, когда он вышел в море, чтобы снять их. Внезапно рванул северный