"Юхан Пээгель. Я погиб в первое военное лето" - читать интересную книгу автора

разгневанной преследовательницы хорошего тумака в левый глаз, который с
ужасающей быстротой заплывал, несмотря на то, что Рууди велел прикладывать
к ужаленному месту влажную глину. Свежая коровья лепешка была бы еще
лучше, добавил он, да где ее возьмешь.
- Ну что ты стонешь, Карлуша, - утешал он, - разве тебе плохо теперь
целиться: глаз сам закрыт, не нужно зажмуривать!
Уже вечером даже непосвященный мог бы заметить, что количество лиц,
быстро убегавших в заросли, почему-то резко увеличилось.



29


- Помнишь, - сказал мне Рууди, когда мы вечером устроились на ночлег
под одноколкой, - в Тарту было одно место, где сразу так чудесно и громко
начинали звенеть шпоры. Там, где улица Тяхе пересекается с Рижской,
знаешь, еще не "доходя до "Дома солдата".
Как же мне не помнить. Конечно, помню. Да, как чудесно и громко звенели
там наши строевые шпоры.
А в душе разве не возникает вдруг какой-то вакуум, где вдруг начинает
звенеть такая боль, что замирает сердце.



30


Впереди на картофельном поле словно вьюжило. Немец шпарил шрапнелью.
Наша колонна держалась левее, под прикрытием деревенских изб, и смогла
поэтому без потерь отступить по краю поля в низкий, топкий лес. Отсюда по
корням деревьев и грязным лужам, извиваясь, куда-то вела колея. Но вела
она все на восток.
Пехота отступала прямо по пятам за орудиями. У деревни она даже
некоторое время оказывала сопротивление, но тут немец поджег деревню, и
измученная цепь последовала за нами через картофельное поле к тому же
топкому лесу и на опушке начала новое сопротивление.
Мы вчетвером - я, Ийзоп, Сярель и фельдшер Маркус - почему-то немного
отстали от своих и оказались среди остатков отступающей пехоты. Из деревни
мы еще видели, как хвост нашего обоза исчез в лесу.
Когда мы вышли в открытое поле, над головой опять защелкала шрапнель.
От нее не спасешься, бросившись на землю, потому что удар свинцовой фасоли
настигает сверху. Поэтому мы старались как можно скорее оказаться в лесу.
Все шло хорошо, мы уже почти достигли зарослей, когда немец на одно
деление прицела перенес огонь дальше, и тут положение стало очень
серьезным. Взметалась земля, впереди трещали кусты. Мы четверо, держась
как можно теснее, бросились бежать - авось пронесет.
Вдруг рядом кто-то вскрикнул. На бегу брошенный взгляд определил, что
это был не наш, последним рывком, как напружиненные, мы ринулись в лес и,
с трудом переводя дыхание, приостановились под густой елью.