"Алексей Пехов. Шепот моря" - читать интересную книгу автора

брызг. В ответ он помахал ей рукой. Некоторые считают, что сирены
божественно красивы, но эти "некоторые" ни разу не сталкивались с Морским
народом. Сирену, поющую Тилу песни, нельзя было назвать красивой. Также к
ней не подходили слова хорошенькая, миленькая, очаровательная и прекрасная.
Худенькое молочно-белое тельце двенадцатилетней девочки заканчивалось
серебристым рыбьим хвостом, тоненькие руки с перепонками, мокрые редкие
волосы белого цвета, мелкие невыразительные черты лица, синие губы. Сирена с
виду настоящая утопленница, но вот ее глаза... Огромные, чарующие, вобравшие
в себя цвет целого моря. Таких красивых глаз не было даже у Мийки.
-- Как дела? - Тил задал сирене уже ставший привычным вопрос.
Она как всегда не ответила и лишь шевельнула хвостом, а потом запела.
Песнь была чистая, словно холодное течение, гремящая как надвигающийся
девятый вал, прекрасная, будто черный жемчуг, тихая, словно морская гладь
зеркалом застывшая во время штиля, завораживающая и манящая как истории
старых рыбаков. В пении сирены сплелось веретено моря, нить неба и плач
заходящего солнца. Она всегда пела одну и ту же песнь, но Тилу никогда не
надоедало слушать.
Время пронеслось незаметно, солнца скрылось в море, закат лениво
растекся по фиолетовому небу и сирена, взметнув на прощанье фонтан брызг,
скрылась в потемневшей воде. Так всегда происходило, - она появлялась в тот
момент, когда солнце касалось воды, и уплывала, стоило ему скрыться за
морем. Слишком длинный и слишком короткий миг отводило им время для песни.
Тил не знал для чего почти каждый вечер он приходил сюда, не знал, почему
спасшая его сирена поет песню... Просто... так было надо что ли? Ни он, ни
она не решались разбить ими самими установленный в течение трех лет порядок.
Он приходил, ждал, слушал. Она появлялась, пела и уплывала в сердце моря.
Тил поднялся, с удовольствием потянулся, затем стянул праздничную
рубашку и стал спускаться со скалы. Ему пришлось поднять руки, чтобы не
замочить обновку - из-за прилива вода доставала юноше до пояса и Тил
осторожно направился к берегу. Каждый раз, когда он шел к Пальцу, какое-то
баранье упрямство заставляло Тила прыгать с камня на камень, чтобы не
замочить ног. Любой скажет, какой смысл изгаляться и рисковать ногами, если
обратно все равно придется идти по пояс в воде?! Не проще ли добраться до
Пальца по дну, раз уж рано или поздно предстоит намокнуть? Вне всякого
сомнения, проще, но Тил с детства был упрям и никогда не искал для себя
легких путей.
Под ноги попадались скрытые водой камни, и даже несмотря на обувь Тил
отбил себе все пальцы, и чуть было, не выронил из рук рубашку. Выбравшись на
берег, он отжал штаны, и так и не надев рубахи, направился обратно в город.
Завтра вечером праздник Рыбы и с утра стоило попытаться еще раз и упросить
мастера Руго отпустить Мийку на танцы.

Основными клиентами мастера Руго являлись местные рыбаки да моряки
нежданно-негаданно заглянувших в Тихую бухту мелких суденышек. Городок,
раскинувшийся на берегу Виноградного моря был слишком мелким и
незначительным, чтобы сюда заглядывали большие корабли. Что им делать в
провонявшем рыбой городе, который любой уважающий себя горожанин обзовет, не
иначе как деревеней?
О названии трактира свидетельствовала вывеска в виде вырезанного из
жести и покрашенного желтой краской (за неимением золотой) якоря. "Золотой