"Дон Пендлтон. Кровь за кровь ("Палач" #17) " - читать интересную книгу автора

сестра.
Сара управляла фермой до возвращения Бруно из армии. Он приехал из
Вьетнама совершенно сломанным человеком: здоровый телом и истерзанный душой.
В импровизированных армейских госпиталях Бруно ампутировал немало
человеческих рук и ног. Он видел много отчаявшихся, совсем еще молодых
парней и на себе испытал всю жестокость войны, ее исключительную
бесчеловечность, постоянную и бесполезную смерть, немыслимые страдания. Он
отказывался от службы по религиозно-этическим соображениям, а вернулся из
Вьетнама атеистом и сильно похудевшим.
Таковы были люди, поставившие на кон свою жизнь, чтобы спасти Болана. У
Мака складывалось впечатление, что подобными действиями они пытались любой
ценой искупить свои надуманные промахи и грехи.
Болан испытывал к ним чувство глубокой благодарности, однако его
удручало их немое самобичевание и признание несуществующей вины.
Как-то раз, оставшись один на один с румыном, Мак сказал ему:
- Ты знаешь, Бруно, жизнь похожа на огромные часы. И, как в часах, в
ней есть не только "тики", но должны быть и "таки".
А в одну из бесконечно долгих ночей он разговорился и с Сарой.
- Когда я сплю, мне снятся сны. Мне кажется, что в них я живу наиболее
напряженной жизнью. Какой парадокс, правда? Все трудности несут в себе семя
великой радости, а на смену лучшим моментам жизни всегда приходят тяжелые
времена. Однако нельзя быть вечно вверху или внизу. Человек живет где-то
посередине и то поднимается, то вновь падает вниз. Попытка закрепиться в
какой-то из крайностей будет означать отказ от жизни.
Разумеется, проповедник из Болана был никакой. Он даже сам не совсем
хорошо понимал, имеют ли его мысли хоть какой-нибудь смысл. Но он думал то,
что говорил, и никогда не опровергал возможность сказать хотя бы несколько
слов, отражающих его взгляды на жизнь.
В некотором смысле он был как бы посланником Бога в семействе Тассили.
День ото дня его состояние улучшалось, чему Сара и Бруно радовались, как
дети.
Пошел третий день пребывания Болана на ферме. Бруно разговорился,
повеселел и перестал молчаливо терзать себя. Временами он даже шутил, а пару
раз Болан слышал, как румын смеялся.
Сара же увидела в Маке Болане мужчину. Она начала наводить легкий
марафет: то сменит прическу, то подкрасится. Джинсы уступили место
очаровательным платьицам из набивного ситца, которые она сама шила по ночам,
пока Болан спал.
Итак, на третий день Бруно сел в кабину грузовичка и отправился в
Манхэттен за кое-какими покупками для своего гостя. Он отправился в дорогу
на рассвете и пообещал вернуться домой к вечеру.
- Если меня не будет, то помолитесь Богу за толстого румына, - крикнул
он из кабины машины.
Болан не беспокоился за него, поскольку знал, что Бруно часто возит на
рынок свою продукцию. Его отъезд в город не должен вызвать никаких
подозрений, даже если ферма находится под наблюдением. Это обстоятельство
устраивало Мака, который направил Бруно к одному своему надежному другу.
Болан снова перебрался на чердак курятника, который теперь оглашался
неугомонным писком тысяч крошечных цыплят. Его скудный арсенал состоял из
пустой "беретты", "отомага", в обойме которого оставалась пара патронов, и