"Дон Пендлтон. Манхэттенский паралич ("Палач" #29) " - читать интересную книгу автора

разглагольствования, пустые рассуждения о морали, добре и зле. Он вел
"неправую" войну; бесспорно, она аморальная, незаконная и жестокая. Но она
была тысячекратно таковой со стороны его противника. Это были каннибалы, и
все цивилизованное человечество варилось в их котле. Ни один миссионер -
здравомыслящий, конечно, - не стал бы проповедовать десять заповедей из
котла людоедов. Он с божьей помощью добыл бы оружие и размозжил бы их дикие
головы, а затем понес бы слово Господа их детям, пока еще было время
наставить их на путь истинный.
Но Болан, конечно, не был миссионером-проповедником. Эта работа была не
для него. Болан всегда считал себя солдатом. У него, слава Богу, имелось
оружие, и он мастерски владел им. И он одну за другой сносил головы гидре
мафии в надежде расчистить чуть больше места для проповедников.
Но даже это его скромное намерение было нереальным. Поэтому все, что он
предпринимал, правильнее было бы назвать оказанием сопротивления каннибалам.
Он грозил им палкой, пытаясь отвлечь от кровавого пиршества, пока не прибыла
кавалерия. Но проблема заключалась в том, что прибытия кавалерии не
предвиделось. Вообще не было такой силы, которая оказалась бы способной
прижать этих парней к стенке, поставить точку в их преступном бизнесе или
хотя бы остановить их экспансию, умерить разыгравшиеся людоедские аппетиты.
Каннибалы уже научились читать молитвы и получать индульгенции и с
успехом используют свои навыки против тех, кого поедают. Где ваш ордер на
обыск? Где ваши доказательства? Позвоните моему адвокату. Освобождение
из-под стражи под залог. Перевод дела в другой судебный округ. Изменение
формулировки обвинения. Аппеляционные суды. Свои судьи, купленные и
оплаченные. "Повязанные" законодатели и конгрессмены, "благоразумные" копы и
"мудрые" прокуроры. Amici di L'amicu, друзья друзей, - от больничной сиделки
до самого Белого дома.
Такое положение дел не могло не привести в ужас любого человека,
особенно того, кто знал цену истинной жестокости этих дикарей. Но Мак Болан
не умел сгибаться и трепетать ни перед кем. Им двигал страх не за себя, а за
других, этот страх руководил им, посылал под пули, бросал вперед, поднимал в
атаку против тех, кто заставлял простых законопослушных людей страдать от
насилия. Дикарей в человеческом облике нельзя прощать, им нельзя отпускать
грехи, потому что они будут смеяться над этим прощением, плевать на него и
использовать в своих грязных делишках.
Болан не мог предложить мафии ни индульгенции, ни протекции, ни
искупления. Он платил им той монетой, которую они больше всего ценили и
уважали, - жестокостью более дикой, чем их собственная, более безжалостной,
чем их наемные убийцы, более суровой, чем их собственный кодекс поведения.
Но Мак знал, что победить не сможет. В лучшем случае, он рассчитывал
остаться в живых и продолжить борьбу до тех пор, пока люди не очнутся ото
сна и серьезно не возьмутся за решение этой проблемы. Он мог только
надеяться, что таким образом ему удастся в некоторой степени сковать
преступную деятельность дикарей до тех пор, пока "незаконная и аморальная"
война Мака Болана станет больше не нужной. И тогда, слава Богу, он со
спокойной совестью ляжет и умрет.
Но, конечно же, операция в Нью-Йорке должна отличаться от предыдущих.
Ведь перебить всех мафиози просто невозможно. Но даже, если бы он мог
уничтожить всю мафию, это все равно не привело бы к окончательной победе, а
стало бы лишь очередной успешной военной операцией. За каждым убитым им