"Хью Пентикост. По следу смеющегося маньяка ("Питер Стайлс")" - читать интересную книгу автора

Они приблизились к широкому повороту вокруг склона горы. Не веря своим
ушам, они снова услышали автомобильный сигнал, оглушающий их сзади. Седан
нагонял их с сумасшедшей скоростью.
- Пропусти их! - закричал Герберт. У него сдали нервы, он весь трясся,
словно в припадке.
- Черта с два! - мрачно сказал Питер. - На это раз я с ними разделаюсь.
- Пропусти, говорю тебе!
Дальнейшее произошло мгновенно. Герберт нагнулся и ухватился за руль.
Вместо того чтобы повернуть машину к внутренней стороне дороги, он крутанул
руль влево. Спортивная машина сбила металлическое ограждение, подпрыгнула,
затем сделала сальто и кувырком перелетела через насыпь, после чего,
подскакивая и вращаясь вокруг своей оси, полетела вниз навстречу сосновому
лесу на дне пропасти.
Питер так и не узнал, что происходило в эти секунды. Он пришел в себя,
лежа на снегу, от страшной боли, пронизывающей его правую ногу.
Затем он услышал нечеловеческий крик отца. Ему удалось перевернуться, и
белое обжигающее пламя лизнуло его волосы, лицо и брови. Спортивный
автомобиль превратился в горящий факел, а спасительная темнота, в которую
погрузился мозг Питера, заглушила последний отчаянный вопль Герберта.


Питер очнулся в затемненной больничной палате. Это оказалась больница в
Беннингтоне, в Вермонте. Он открыл глаза и увидел медсестру, дремлющую в
кресле напротив. Причина, по которой он здесь оказался, немедленно и четко
вспомнилась ему: черный седан; глумливый смех одного из его пассажиров,
которого он никогда не забудет; истеричный припадок Герберта и страшный
полет кувырком по склону горы; отчаянные вопли Герберта и ослепительный шар
пламени. Ему не нужно было спрашивать о судьбе отца. Бедный отец!
Предсмертные муки должны были показаться ему вечностью, хотя длились меньше
минуты.
Боли Питер сейчас не ощущал. Он вспомнил про страшную боль в правой
ноге. Значит, ему помогли и облегчили его страдания. Он попытался
пошевелиться и обнаружил себя ужасающе слабым. Он передвинул левую ногу в
более удобное положение, но, казалось, совсем не мог пошевелить правой
ногой. Она была укреплена на какой-то подпорке, и он увидел, что одеяло
приподнято над кроватью на металлическом обруче, чтобы его не трогали. Он
приподнялся на левом локте и протянул руку, чтобы ощупать правую ногу.
Он закричал.
- Нет! - пронзительно кричал он. - Нет, нет!
Медсестра мгновенно оказалась у кровати:
- Успокойтесь, мистер Стайлс, вам нельзя волноваться!
Его обволакивал и душил бесконечный, невыразимый ужас.
- Что вы со мной сделали? Этого нельзя было делать без моего согласия!
Где доктор? Я убью его! Я его убью! - И он снова потерял сознание.


Когда он смог наконец слушать, ему объяснили, что у специалистов даже
не возникало спора относительно необходимости ампутации его ноги в части
между коленом и лодыжкой. Во время катастрофы нога была практически
оторвана. Поэтому не могло быть и речи о получении его согласия.