"Владимир Перемолотов. Внешний враг ("Паучья лапка" #3) " - читать интересную книгу автора

- Не знал, - повторил Белоян. Зная, что прав, он все же почему-то
чувствовал себя виноватым. - Откуда узнать-то? Пока "Паучья лапка" у них их
волшебством не найдешь.... Если б их волшебством найти можно было бы, то от
них и шерсти не осталось бы. Пока они талисман несут, он их хранит. Никто
их найти не может, ни я ни враги...


Глава 2

Наступал тот предрассветный час, когда ночь уже прошла, а рассвет,
заплутавший в тучах, еще не спустился на землю и воздух вокруг освещался
только капельками росы, вобравшей в себя свет ночных светил. Прозрачный
воздух висел тихо, холодно и почти неподвижно.
Не ощущалось в нем ни звука, ни движения, только плыла сквозь утреннюю
свежесть тончайшая, прозрачнейшая тишина. Вместе с перьями тумана она
висела на кончиках сосновых игл, на черенках листьев, на макушках травинок
и странно было киевскому богатырю Гавриле Масленникову слушать ее сидя на
мягком, после событий прошедшей ночи.
Наклонившись вперед и упершись локтями в колени, богатырь неподвижно
сидел на влажной от росы траве. Ему не спалось- болело потянутое во
вчерашней сече с драконом плечо, жгло в груди ( достал-таки хвостом зверюга
поганый) к тому же кому-то нужно было охранять все это... Он оглянулся,
окидывая взглядом поляну.
Рядом с ним, недалеко от углей уже не дымившего костра лежали еще
двое - воевода Пинского князя Брячеслава Избор и Пинский же сотник, хазарин
Исин, и стоял мешок.
После вчерашней схватки с горным князем Картагой и его драконом все,
кроме мешка, выглядели куда как хуже Масленникова. Там не обошлось одной
потянутой рукой. Масленников чесанул затылок, посмотрел на ладонь. Хотя,
взвесив все обстоятельства, вряд ли теперь кто мог сказать кому тут сейчас
лучше, а кому - хуже.
Он вытянул шею, разглядывая хазарина. Этот-то еще выглядел ничего,
хотя на черно-серых от копоти и перегоревшего мышиного помета руках сотника
то тут, то там блестели свежезапекшейся кровью царапины от мелких каменных
осколков, но вот Избор.... Гаврила жалостливо наморщил лоб.
Обгорелая куртка Пинского воеводы лежала рядом, в траве, открывая
спину покрытую волдырями и клочьями слезающей кожи. По красному мясу, по
волдырям, по кровоточащим ранам, ползали какие-то поганые мухи. Похоже, что
они досаждали воеводе - он стонал во сне, дергался, но сон его был крепок -
чуть слабее смерти. Думая о том, что было вчера, Гаврила покрутил головой,
соглашаясь со своими мыслями. День давеча выдался удивительный. Досталось
всем- и им и врагам, досталось горя и радости, волшебства и удивительных
приключений.
"Умахались вчера..." - подумал Масленников, вспоминая дрожащий лиловый
свет, оскаленную драконью морду и неохватную тушу, что еще валялась где-то
в полупоприще вверх по склону. От этой мысли плечо снова заныло и он, чуть
повернув голову, посмотрел туда, где несколько часов назад решалась судьба
талисмана. За деревьями горы, что выбрал себе под логово горный князь,
почти не было видно, но скала, с которой Избор вчера сбросил камень,
придавивший дракона, торчала над кронами. Масленников представил, что