"Владимир Перемолотов. Все рассказы про Ирокезовых" - читать интересную книгу автора

младший и слушать его не стал.
- Ага. Как же. Буду я вас, фараонов еще и пересчитывать, - объяснил он
вопившему от страха монаху и забросил того в реку.
Губа у Митанха оказалась не дура.
Как потом выяснилось, он присмотрел холм для своих надобностей, что
Ирокезовых, разумеется, никак не устраивало.
После второго разговора с Ирокезовыми с глазу на глаз выловленный из
реки Митанх решил оставить свою столицу на старом месте и не переносить ее в
Баальбек.
В ответ, в порыве душевной щедрости, Ирокезов старший оставил жизнь
всем оставшимся после драки в живых, отпустил фараона восвояси, а остальных
поселил их у подножья холма в качестве военнопленных.
Но кто же знал, что так выйдет?
Пленники обжились, откуда-то появились женщины, дети и не успели
Ирокезовы глазам мигнуть, как вокруг холма основалось поселения со всеми
положительными (финики, молоко, женщины легкого поведения) и отрицательными
(дым, запах навоза, мычание и блеяние) чертами.
Но это было в прошлом, а значит, сделанное никто не сможет сделать не
сданным.
Ирокезов старший ткнул сына, выводя его из задумчивости.
- Ладно, не куксись... Смотри...
Солнце на Востоке - это совсем не то, солнце на Западе. Солнце там -
Бог, да и выглядит соответствующе.
На глазах у Ирокезовых край светила прорезал край ночи и темнота сразу
отскочила назад, собравшись там тяжелыми грозовыми облаками, оставив восходу
розовые краски дня.
Восход был по прежнему прекрасен. Даже Ирокезов младший помягчел
сердцем и расчувствовался.
Сын с отцом смотрели на солнце до тех пор, пока оно не поднялось над
горизонтом и не стало блеском слепить глаза. Они проморгались и поняли, что
на смену поэзии восхода пришла проза дня.
Внизу заорали петухи, замычали коровы. Эти звуки вернули Ирокезовых к
обычным мирским заботам.
- Эй вы там... - крикнул Ирокезов старший. - Фиников и быстро...
Несколько человечков из ближайших хижин выскочили и, держа каждый по
корзинке с финиками, побежали на холм.
- Слушай, папенька, отпустил бы ты их?
Бывшие пленные бежали бодро, с удовольствием. Понять их можно было - не
каждый день вот так запросто можно было прислуживать Богам.
- Не уйдут они.
- Это еще почем?
- Я с них крепкую клятву взял. Богом Аммоном поклялись и еще чем-то.
Для них это все... И вообще - у мужчины одно слово. Сказал - значит сказал.
Сын ковырнул ногой землю.
- Так что нам, папенька, терпеть это все? Ты хоть представляешь, что
тут через год будет?
Ирокезову старшему раньше это в голову не приходило. Он посмотрел на
деревеньку, на реку, делавшую там плавный поворот.
- Загородку вокруг поставят, ров, возможно выкопают...
- Ага... Верблюдов заведут... А ты помнишь, как верблюд пахнет?