"Николай Переяслов. За завесой 800-летней тайны (Уроки перепрочтения древнерусской литературы)" - читать интересную книгу автора

высказываемые в ней гипотезы, нужно понять и запомнить главное: в масштабах
истории - и русичи, и половцы - это только РАВНОЗНАЧНЫЕ этнические
составляющие, из которых в итоге их симбиоза и сложились мы, сегодняшние
русские. А значит, мы должны одинаково бережно и непредвзято относиться ко
всем, кто стал нашими далекими предками. Потому что в наших сегодняшних
венах течет равная доля крови КАЖДОГО из них...

Глава первая ЗА ФАСАДОМ "ИРОИЧЕСКОЙ ПЕСНИ"

В трактовке официального литературоведения сюжет и фабула "Слова о
полку Игореве" предстают как нечто абсолютно единое и до примитивности
однозначное. Приблизительная схема "ироической песни" и описываемых в ней
событий сводится к тому, что Новгород-Северский князь Игорь Святославович,
якобы не успевший присоединиться к общерусскому походу против половцев,
организованному незадолго до того Киевским великим князем Святославом,
почувствовал свою уязвленность из-за этого, и при поддержке немногочисленных
сил своего брата Всеволода, сына Владимира и Черниговского отряда ковуев под
командованием боярина Ольстина Олексича предпринял самостоятельную вылазку в
Степь, где и был разгромлен объединенными силами донских половцев. Основная
идея первой древнерусской поэмы сводится таким образом к простой и очевидной
мысли о том, что нападать на хорошо организованного соседа малыми силами
неразумно, а отсюда выводится патриотический призыв к объединению, сугубо
меркантильная цель которого сделать, чтобы "была бы чага по ногате, а кощей
по резане", то есть РАБЫ ПРОДАВАЛИСЬ БЫ ЧУТЬ ЛИ НЕ ЗАДАРОМ, - прикрывается
некоей смутной необходимостью защиты тороговых путей через Степь,
потребностью отвоевания Крымского княжества Тьмуторокани и другими, столь же
благородными, сколь и гипотетическими задачами, до боли напоминающими наши
недавние мотивировки ввода советских войск в столицу Чехословакии или на
земли Афганистана...
На самом же деле взаимоотношения Руси и Поля были на момент Игорева
похода совсем не такими однозначными, как это изображается в школьных
учебниках, и уж тем более не укладывались в привычный двучлен "хорошие
русичи - плохие половцы". К указанному периоду отмечаемые в летописях с 1055
года русско-половецкие отношения претерпели уже несколько этапов своего
развития, и если первый из них, длившийся с середены XI века до двадцатых
годов XII века, характеризуется действительно высокой степенью агрессивности
половцев по отношению к своим западным соседям, то в дальнейшем, по мере все
большего закрепления за отдельными ордами постоянных зимовок и пастбищ,
самостоятельная военная активность степняков почти полностью спадает. Но
примерно в этот же период - с двадцатых до шестидесятых годов XII века -
среди русских князей становится весьма распространенной практика приглашения
половецких отрядов для участия на своей стороне в междоусобных войнах.
Во второй половине XII века наступает третий этап, характеризующийся
"постоянным и интенсивным общением Половецкой земли с Русью" (Г. В.
Сумаруков). В это время наблюдается рост торговли и числа династических
браков, часть половецкой аристократии подвергается христианизации.
Трудно сказать, откуда в труды современных исследователей попало
убеждение о необходимости постоянной защиты торговых путей. Лаврентьевская,
например, летопись сообщает под 1186 годом, что торговые караваны могли
спокойно проходить через Степь ДАЖЕ ВО ВРЕМЯ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ. Подтверждения