"Евгений Андреевич Пермяк. Старая ведьма " - читать интересную книгу автора

застройщику, подсказать экономию средств и материалов, распланировать
застраиваемый участок... мало ли дел толковому человеку, умеренно берущему
за свои наставления!
Вот и сейчас он добросовестно облазил весь подвал, затем, рассмотрев
образцы пораженной древесины, сказал:
- Самый настоящий домовой грибок, в самом окаянном его виде, под
названием "домовая губка". Перекрытие необходимо сменить полностью.
- И чистый пол тоже? - заикаясь, спросил Киреев.
- И чистый пол, и, наверно, нижние венцы, Василий Петрович, хотя они и
не тронуты. Но ведь глаз, дорогуша, не микроскоп. Да и микроскоп может
увидеть не все. Грибница у домовой губки въедливая и живучая. Поэтому все
пораженные части нужно не только выбросить, но и сжечь, а здоровые
тщательно обработать антисептиками. Антисептиков нынче напридумано
видимо-невидимо, и это не вопрос. У меня есть рецепт "адской"
антисептической смеси. Положение аварийное, но не смертельное. Организм
дома здоровый. И после капитальной вырубки поврежденных частей дом будет
жить сто лет...
Бледность не покидала лица Василия Петровича.
- Так как же, откуда же все-таки, Мирон Иванович, взялась эта губка? И
главное - ни с того ни с сего...
- Дорогуша Василий Петрович, ни с того ни с сего ничего не бывает на
свете, - отвечал разговорчивый старик. И его разговорчивость усилилась еще
больше, когда на столе в большой комнате появились зеленый графин, две
рюмки под стать ему, а затем сопровождающая все это закуска. - Дом, как и
человек... Сегодня жив-здоров, а завтра - бац! - аппендицит или
какое-нибудь другое заболевание. Печени, скажем, или двенадцатиперстной
кишки, или морально-душевное прободение на нервной почве.
Выпив одну, затем другую рюмку, Чачиков принялся рассуждать о
возможных причинах возникновения домового грибка, показывая полную
осведомленность в этом вопросе:
- Главное - сырость, затхлость и темнота. Это среда для развития. А
причин возникновения - сто. Доска с синевой попала в дело. Плохая изоляция
фундамента от деревянных стен. Пол неаккуратно мыли, воды напустили в щели.
Вот тебе и опять повод. Засыпку по черному полу сделали непросушенной
землей... Всякий дом, дорогуша мой Василий Петрович, хорош только издали да
на картинке. А когда он свой, да самодельный, да весь из экономии сделан,
без просушки, без настоящего строительного глаза, то это не дом, а
заманчивое строение для предварительного погребения.
- Да будет тебе, Мирон Иванович! - огрызнулась из кухни мать Ангелины,
теща Василия Петровича. - Наши отцы-деды все своими домами жили.
Мирон Иванович, продолжая развивать свои мысли, не пожелал обратить
внимание на замечание.
- Другому хозяину только кажется, что он живет в доме, а не дом в нем.
Хоть бы и тебя взять, Василий Петрович... Грибком больно перекрытие, а на
тебе нет лица. Будто домовая губка не балки ест, а съедает твое сердце,
губит твою нервную систему.
На это Киреев сказал:
- Иначе и быть не может, Мирон Иванович. Я ведь его чуть не наполовину
своими руками возвел. И он как бы уже не он, а я сам в его деревянном
обличий. И мне в этом доме не только каждая балка, каждая половица,