"Анри Перрюшо. Сезанн " - читать интересную книгу автора

На Бульваре у дома, где помещается шляпное заведение "Мартен, Купен и
Сезанн", играет мальчик: сын Луи-Огюста, Поль.
Дом этот ветхий (фриз на его боковой стороне осыпается от времени) и к
тому же как бы обособленный от прочих зданий Бульвара, потому что западной
своей стороной он выходит на улицу Гран-Карм, а восточной - в узкий пассаж
Агар, представляющий собой кратчайший путь к Бульвару и к площади перед
зданием суда. Полусвет, полутень - таково царство маленького Поля. Вон там,
у самого входа в пассаж, арка, в полумраке под ней дверь, толкнешь ее и
поднимешься в квартиру, где хлопочет по хозяйству мама; а тут, напротив
магазина, вдруг повеселевшего под лучами солнца, что пробивается сквозь
листву вязов - поговаривают, их собираются срубить, - весь шумный оживленный
Бульвар. Почтово-пассажирские кареты, прибывая из Авиньона, Марселя или
Вара, останавливаются, конечно, на северной стороне; это сторона
простонародья, она же сторона солнца - сторона жизни.
Но не здесь, не в этом доме на Бульваре родился Поль. Когда его матери
пришло время родить, она ушла из квартиры Луи-Огюста, расположенной над
шляпным магазином, и нашла себе временное пристанище в доме № 28 по улице де
Л'Опера, которая служит продолжением Бульвара. Елизабете Обер, понятно, не
хотелось давать сплетникам лишний повод судачить о ней и об отце ее будущего
ребенка. Однако когда двадцать девять месяцев спустя на свет должна была
появиться сестра Поля, Мария, их мать, очевидно, уже меньше беспокоилась о
том, что скажут окружающие, ибо на сей раз она и не подумала скрыться.
Поль играет перед дверью магазина, заливаясь смехом, гоняется по
тротуару за солнечными зайчиками, что по милости ветра то появляются, то
исчезают. Какой свет, а какие краски на этом Бульваре! В базарные дни сюда
наезжает множество деревенских дилижансов - желтых, красных, зеленых.
Барышники в синих блузах гонят гурты овец, стада коров. На террасах кафе
игроки, сидя за бутылкой палетского и посасывая белые каолиновые трубки,
часами режутся в карты; солнце кладет легкие мазки изумрудных бликов и
лиловых теней на серые куртки и небесно-голубые блузы. Здесь налицо весь
веселый, смеющийся Прованс, народный, крестьянский Прованс.
В такие дни мать Поля, высокая, стройная, совсем еще молодая женщина -
этой жгучей брюнетке нет и тридцати лет, - с трудом удерживает сынишку при
себе. Стоит ей на миг ослабить внимание, как он уже семенит к рынку и
старается затесаться в самую гущу людей и животных, спешит надышаться
воздухом экских полей, напоенных благоуханием плодов, крепким ароматом
чеснока и оливок, перца, помидоров и баклажанов, к которому примешивается
терпкий запах пота, распространяемый вокруг вереницами блеющих овец,
пригнанных сюда с высот Треваресса. Сколько бы мать ни звала Поля, он и ухом
не ведет. Приходится силой уводить его оттуда и шлепками загонять домой, а
он, злой, надутый, еще и сердито огрызается.
Странный ребенок, этот четырехлетний Поль Сезанн, и далеко не всегда
приятный. У него нет ничего общего с теми вечно улыбающимися карапузами, на
которых матери не нарадуются. Такой же упрямый, такой же гневливый, как его
отец, он всегда стремится поставить на своем, а иногда без всякого видимого
повода начинает вдруг бесноваться, топать ногами, пока не доведет себя до
настоящего припадка, впрочем, припадок этот прекращается так же внезапно,
как начинается. А между тем второго такого ласкового ребенка не сыскать. Он
обожает сестренку Марию, обожает мать и обожает, да, обожает своего уже
пожилого сорокапятилетнего отца, перед которым он трепещет, который