"Стив Перри. Конан бросает вызов (Конан-варвар)" - читать интересную книгу автора

человека по имени Скир. Это был негодяй с тысячью личин - вор, грабитель,
шпион, убийца - все что угодно, только не жрец. Его присутствие в
Нерушимой Обители было результатом осторожного выполнения сложного плана,
подкрепленного к тому же силами дьявольской магии. Скир получал плату от
Нэга, мастера черного колдовства.
Лжежрец быстро установил свое тайное наблюдение. Он был весьма искусен в
подобных вещах, и искусство это возникло от долгой практики. Но главным
козырем Скира было его лицо. У агента Нэга было лицо, прямо-таки
излучавшее чистосердечие и невинность. О Скире говорили, что, попадись он
за убийство жирного купца, ему достаточно будет сказать, что он
всего-навсего чистит нож от крови барашка - и ему поверят, ибо человек с
таким лицом не может лгать. Впрочем, следить за жрецом не было бы слишком
сложно даже для дилетанта. Скир, конечно, время от времени останавливался,
делая вид, что завязывает свои сандалии или разглядывает товар на лотке,
но это скорее было следствием многолетней привычки, а не действительной
необходимостью. Сенгх ни разу не обернулся. Глупец. Сенгх вошел в здание,
и Скир поспешил следом за ним. Жрец должен был передать кому-то свое
сообщение. Агент Нэга не знал, кому именно, но зато он прекрасно знал, что
ему необходимо услышать это сообщение. Известные Скиру источники
утверждали, что Сенгх обладает крайне важной информацией. Неудача в добыче
этой информации может задержать, а то и поставить под удар миссию Скира.
Нэгу не понравится любая задержка, а Скиру меньше всего хотелось вызвать
неудовольствие колдуна. При мысли об этом Скир содрогнулся. Вот потому-то
и получилось так, что когда Сенгх передавал свое наиважнейшее и
сверхсекретное сообщение Верховному Облату, слова его донеслись и до тех
ушей, которым они вовсе не предназначались. И улыбка, появившаяся на губах
шпиона, была такой ангельской, что, наверно, даже мать одной из его
наиболее жестоко умерщвленных жертв не смогла бы не ответить на нее.

Позади козьего загона Скир вытащил короткий, с широким лезвием кинжал и
занес его над козой, у которой были связаны все четыре ноги. Толстый жрец
никогда не найдет свою потерянную козу. А если и найдет, то вряд ли сможет
получить от нее молоко. У этой козы было иное предназначение. Скир вонзил
в животное кинжал и вырезал сердце. Кровь хлынула ручьем, и лжежрец
подставил ладони под темную струю. Затем он трижды поднял и опустил
сложенные ладони, как это предписывалось ритуалом заклинания, и нараспев
произнес фразу, которую вдолбил ему в память Нэг.
Как тепло остывает, Как жизнь становится смертью, Серыми землями, демоном
гибели Я вызываю тебя!
Проговорив это, Скир плеснул в воздух кровью и начертил алой влагой на
своем левом запястье замысловатый, причудливый узор, тайный знак Нэга. Для
этого ему пришлось взять кровь из своего правого указательного пальца.
Воздух перед Скиром задрожал и, казалось, сгустился. Лжежрец содрогнулся.
Ему не раз уже приходилось проделывать эту процедуру, но каждый раз это
приносило ему очень много радости. Скиру стало холодно, словно он угодил в
ручей тающего снега.
- ГОВОРИ. - Голос донесся из дрожащего воздуха, бесплотный, но громкий и
властный.
- Я узнал то, что было вам необходимо, господин.
- Я не сомневался, что ты сделаешь это. Когда?