"Владимир Першанин. Остров за Синей Стеной" - читать интересную книгу автора

Рыбаками, и никто не мог заставить их жить под одной крышей или таскать
камни для Синей Стены. Когда-то большое племя, оно было почти полностью
истреблено в трехлетней войне за Воссоединение. Вольные Рыбаки так и не
соединились с остальными инчами. Теперь их осталось лишь несколько семей,
ютящихся у подножия утесов на севере острова.
Вождь Лич подарил им жизнь. Три раза в год в лагуну возле поселка
причаливала большая лодка, и рослые светловолосые мужчины вытаскивали на
берег за хвосты золотистых осетров. Эту рыбу, живущую в глубине ледяного
арктического течения, могли ловить только они. Ценная добыча являлась данью,
платой за жизнь детей.
Рыбаки никогда не заговаривали ни с кем из инчей. Женщины,
сопровождавшие их, такие же рослые и светловолосые, оставались в лодках,
настороженно следя за берегом. У ног каждой лежали лук и стрелы, все рыбаки
были с длинными ножами на поясах. Мудрый Лич так и не сумел заставить их
отказаться от оружия, хотя многие поплатились за это жизнью.
Потом осетров уносили в крепость. Иногда, в день Воссоединения, для
инчей варился в больших котлах жирный суп из голов и внутренностей осетров.
- Эти мокрицы скоро сдохнут на своих скалах, - продолжал рассуждать
Карк, - а дети у них рождаются с перепонками между пальцев. Вот уроды!
Вольные Рыбаки действительно долго не жили. Опасный морской промысел и
ураганы северного побережья каждый год сокрушали и без того малочисленное
племя. Их женщины, уходившие вместе с мужьями на лодках в океан, рожали
редко и тяжело.
Мун не видел ничего смешного в том, что чьи-то дети рождаются с
перепонками, но тоже хихикнул. Карк был близок к Говорящим Истину и скоро
должен был получить право жить в отдельной хижине, чего удостаивались
немногие.
Мимо прошел Хвалитель Афан. Те, кто сидели, торопливо встали,
приветствуя известного поэта и философа. Афан прославился своим трактатом о
Синей Стене и стихами о мудрости вождя Лича. Он был освобожден от всех работ
и давно уже занимал отдельную хижину.
Афан поздоровался лишь с Карком, не обратив на остальных инчей никакого
внимания. Все восприняли это как должное. Кто они такие, чтобы сам Афан
обращал на них внимание?
Наконец раздался трубный звук морской раковины. Сигнал идти получать
еду. Сегодня дом, в котором жил Мун, ужинал первым. С женой Лингой и обоими
малышами он сидел, терпеливо ожидая, когда дежурные женщины принесут им
похлебку. Мун молчал, положив руки на колени, а Линга, как всегда, таращила
глаза на чужих мужчин. Вчера ночью она опять бегала в воинский лагерь и
вернулась лишь под утро. Мун мог бы побить жену, но тогда она вообще
перестанет пускать его к себе. А пойти к другим женщинам ему не с чем. Что
он может им подарить? Может, жизнь изменится, когда он станет охотиться с
Хэнком?
Ели торопливо, невольно подстраиваясь под детей. Линга, маленькая,
круглолицая, подкладывала мужу кусочки митая. Она знает, что Муну требуется
больше пищи. Сегодня Линга принесла и сунула ему тайком от малышей большой
сладкий корень.
Когда кончился ужин, все население поселка собралось на большой поляне.
Заканчивался обычный день, поэтому из Говорящих никто к инчам не спустился.
От их имени выступил Хвалитель Афан. Он напомнил, что через восемь дней