"Ник Перумов. Русский меч" - читать интересную книгу автора

Высоцкого с Визбором, а "духовное" поют... Думали, я не услышу...
Хоронились за тремя болотами, за семь верст почти...
- Из обители, - кивнула. Странно - на монашку совершенно не похожа.
Да и парень... Бицепсы Ван Дамму впору.
- Ну, и ладно, - я сворачивал опасный разговор. - Входите! А зовут-то
вас как, гости дорогие?
- А... Я - Лика, а он, - девчонка мотнула головой, - он у нас
Ярослав. Правильно?
- Умгу, - выдавил из себя парень. Разговаривать он явно не желал. И
еще - он меня очень боялся. По хорошему боялся, как боится настоящий
солдат сильного врага - что и помогает ему, солдату, не лезть на рожон, а
драться с умом и толком.
Гостья моя слегка замешкалась, себя называя - то ли уже привыкла в
обители к монашескому имени, называть которое не хотела, то ли придумала
вымышленное... Осторожничают, верят, видно, что если назвать свое
подлинное имя, отдаешься во власть его услыхавшего... Ле Гуин, Урсула -
или как там тебя?
Вошли в горницу. Лица гостей моих разом, как по команде, обернулись к
красному углу - однако на треугольной полке для образов у меня был свален
всякий нужный в хозяйстве мелкий инструмент, икон же не было в помине.
Ни он, ни она, похоже, ничуть этому не удивились. Даже не спросили -
на что же им, православным, креститься, в дом входя? Парень быстро оглядел
все вокруг - цепко, остро, умело; похоже, уже прикидывал, чем и как здесь
можно драться, если до этого дело дойдет.
Я усадил их за стол. Перекрестились они (глаз с меня не сводя!),
слова свои заветные пошептали - а едят едва-едва. И - видно ведь, что
голодные! - а едят мало, словно только что отобедали, а у меня - только из
вежливости. И еще - осторожничают. Ярослав этот молоко медленно-медленно
тянул, точно боялся - на дне жаба окажется. Помилуйте, что вы, давно время
таких шалостей прошло...
Но - все же поели. Мало, мало - но честь хозяину оказали. Я потянулся
к пыхтящему самовару.
- Чайку?
- Это можно! - откликнулась Лика. Сама маленькая, русая, лицо
округлое, приятное; совсем хороша была бы, - но вот глаза эти блеклые...
Ровно у мертвеца, убереги нас силы лесные!
Налил им чайку. Сидим. Молчим. Закон строг - пока гость не насытится
и сам говорить не начнет, расспрашивать его невместно.
Ярослав - туча тучей. А Лика эта вроде как ничего, освоилась.
Глазками - туда, сюда, по углам, по полкам, по печке...
Но - вот наконец и с чаепитием покончили. Пора уже мне, как Бабе-Яге,
гостей спрашивать с пристрастием - "дело пытаешь, али от дела лытаешь?"
- Мы, Михаил Андреевич, к вам специально приехали, - Лика о край
стола кончиками пальцев оперлась, так, чтобы руки провисли, чтобы
напряжение в связках чувствовать - волнуется. - Специально... повидать вас
хотели, поговорить... Братия наши в здешних краях бывали, принесли
весть... Мы и решились... Отец-настоятель отпустил и благословил...
Вот так так! Это что ж за новые веяния? Совместная у них обитель там,
что ли? Верно, отстал я от жизни, отстал...
- Так с чем же пожаловали, гости дорогие? О чем со мной говорить-то