"Ник Перумов. Империя превыше всего" - читать интересную книгу автора

поползли вверх. Империя платила исправно.
А вербовочный пункт продолжал тихо-смирно себе существовать, никому,
собственно говоря, не мешая. Империя не вводила всеобщей воинской
повинности, ей - удивительное дело - якобы хватало добровольцев.
Разумеется, с других планет.
Потом имперцы выстроили этот штаб, куда переехали и вербовщики. А ещё
потом настал день, когда к этим дубовым с бронзой дверям подошёл и я.
В тот день...
...Внутренние стеклянные створки разъехались, пропуская меня за КПП.
Давным-давно уже не стоит здесь на посту штурмовик. Пост упразднили за
ненадобностью. Никто больше ничего не швырял в окна. Всем надоело. Любая
забава приедается...
Имперцы ввели круглосуточные патрули. Правда, патрули эти, насколько
я мог понять, в основном занимались проверкой увольнительных у имперских
солдат, чем как-то следили за нами, новокрымчанами.
Внутри было пусто и прохладно. Как и положено, красовался на стене
Орел-с-Венком-и-Солнцем; а между окон, над чистыми столами - нет,
никаких кричащих плакатов, никаких "взвейтесь!" да "развейтесь!" -
только голографии: военная техника, танки, корабли, штурмовики,
бомбардировщики. Не на параде, отнюдь. В бою. Некоторые так и вовсе даже
подбитые.
...Танки, завалившиеся в кюветы, расплескавшие вокруг себя землю
штурмовики... правда, их неизбежно окружала (и в гораздо большем числе)
сожжённая техника врага.
Один снимок так и назывался: "Погибаю, но не сдаюсь!" Подпись, словно
нарочно, сделана была на русском, а не на общеимперском, в основе
которого, как известно, лежали английский и немецкий языки.
Тяжёлый "PzKw-VII" застыл, высоко задрав хобот пушки. В броневых
плитах я насчитал двенадцать сквозных пробоин, машину расстреливали чуть
ли не в упор, когда не осталось даже и следа от силового щита и активной
брони. Гусеницы исчезли, сметённые взрывами, опорные катки сорвало с
осей и разбросало по сторонам, борта покрыты жирной копотью. Несмотря на
это, "панцеркампфваген" так и не взорвался. А вокруг него, чуть впереди
и дальше, застыло никак не меньше двух десятков чужих машин -
разорванных чуть ли не напополам прямыми попаданиями шестидюймовых
оперённых снарядов и ракет "королевского тигра".
Снимок был хорош. Даже в гибели "тигр" казался величественным и
грозным. И невольно думалось - что уж если погибать, то именно так, за
рычагами боевой машины, когда вокруг догорают остатки чужих.
Вербовщики поворачивали дело так, словно они даже и не лгут. Да, у
нас погибают. Но смотрите все, как у нас погибают!.. Достойный мужчины,
воина финал. Ты сделал всё что мог. Кто сможет - пусть сделает больше.
...И, наверное, такая смерть - лучше, чем от Альцгеймера.
Кое-где под голографиями попадались набранные мелким шрифтом
пояснения. Под привлёкшим моё внимание "королевским тигром", например, -
"Танк 503-го отдельного танкового батальона, героически погибший при
ликвидиции Жлобинского инцидента". Или вот здесь, ниже: "Штурмовики
"Хе-129-бис" уходят на подавление огневых точек противника. Ликвидация
последствий Утрехтского инцидента".
Они называли их "инцидентами". Не восстаниями, не мятежами.