"Ник Перумов. Испытано на себе" - читать интересную книгу автора

должен...
- Раз не должны, то и не говорите. - Воительница оставалась прежней,
холодной и неприступной. - Ответьте на вопрос.
- Мы так и будем говорить здесь? На виду у всех?
- Мне здесь нравится больше. Как и моему единорогу.
- Хорошо. - Маг развел руками. - Я... не хочу врать. Иду к Поэтическому
Меду.
Наездница откинулась в седле, тонкие пальцы сжались на изумрудном
эфесе.
- К Поэтическому Меду... - процедила она сквозь зубы. - Как же,
наслышана. Легенда старая, красивая, нечего сказать. Живет где-то в горах
некий великан, имя его в разных версиях варьируется. В тайной кладовой
хранит он Мед Поэзии, и кто сумеет добраться до него и сделать хоть глоток -
тот станет величайшим из поэтов. Гм... в вашем случае - понимаю, вполне
понимаю. Бездарность - она всегда бездарность. Вы пишете очень плохие книги,
господин сочинитель. Те, что "любовь-морковь", для труппы Сакки.
Ким глубоко вдохнул и выдохнул.
- Те, что для "знатоков и ценителей" - не лучше, - безжалостно
продолжала воительница, - что ставит баронесса Шатиньи.
Маг ответил не сразу.
- Да, есть неудачные, - выдохнув, признался он, стараясь не выказать
обиды. - Или, скажем лучше, неважные. Зато удается сделать кое-что другое.
"Переломанные кости", например. Или "Смерть считать не умеет". На сцене не
ставились, к постановке не предлагались. Распространяются в списках. Ценимы
многими искушенными читателями. Да и вы тоже...
- Этого мы касаться не станем, - отрезала всадница. - Значит, собрались
за Поэтическим Медом... что ж, уложения Совета сему не препятствуют. Однако
хранение души оного болотника... кстати, он там один?
- Нет, - мрачно сказал Ким. - Я еще одного прикончил.
Точеный подбородок воительницы вздернулся.
- Интересно, конечно, господин сочинитель, где и как вы разузнали
точное местонахождение...
- Ничего особенного, - пожал плечами Ким. - Я ведь учился у великого
Септимуса...
- Не может быть!
- Отчего ж нет? Разве не были его первые вещи совершенно провальными?
Разве не освистывала его публика? Разве не впал он в совершеннейшую нищету,
подумывая о самоубийстве? И разве не был допущен он в архивы Совета, когда
некая добрая душа устроила его туда переписчиком?
- Продолжайте!
- Септимус и нашел там пергамент. Старый-престарый, со списком легенды
и подробной картой. Анонимный автор уверял, что нашел дорогу, однако не смог
пробиться к Меду. Септимусу терять было нечего, он бросил работу, запасся
эликсирами, и добился успеха. Недаром после возвращения стиль его изменился
до неузнаваемости, а "Голубку" играют до сих пор, хотя прошло уже тридцать
пять лет...
- И все это он открыл вам?
- Я был с ним, когда он умирал. Не знаю, почему он решил мне
признаться...
- Септимус был гением, - ледяная броня не давала трещин, - настоящим