"Антон Первушин. Миротворцы ("Приключения Ефима Князева")" - читать интересную книгу автора

при правильной постановке си-деть бы Лысому на параше лет семь согласно
статье двести восемьдесят третьей, пункт вто-рой, нового Уголовного Кодекса.
Гера это отлично понимал и целку из себя не строил. Да и во-обще, вписался в
криминальные структуры с ходу, играючи. Потому как будучи человеком ум-ным и
в достаточной степени дальновидным, воровской Закон со тщанием изучил и в
меру сил соблюдал (тем более что тот за последнее время претерпел ряд весьма
существенных изменений), по фене ботал (ему-то, Лысому, вполне прилично
владеющему английским, род-ную русскую феню освоить - плевое дело), на
подарки уважаемым людям не скупился, в ус-лугах не отказывал, чужих
территорий не домогался, на рожон не лез. "Правильный, хотя и партак", -
охарактеризовал его по случаю сам Клест, обычно скуповатый на комплименты.
Короче, более подходящей кандидатуры на роль посредника-миротворца было
не сыс-кать. Да и Лысый Гера легко в этом качестве выступить согласился,
понимая, что удачный (не-избежно удачный!) исход переговоров в значительной
степени поспособствует укреплению и его собственного авторитета.
И вот теперь как итог - двое: Зимагор и Сурок, высшие офицеры личной
службы безо-пасности Лысого Геры, сидели в окруженном ночным лесом
автомобиле, дожидаясь оконча-ния переговоров.
И все было бы путем, да только переговоры почему-то затягивались.
Зимагор взглянул на циферблат. Так! Четыре часа уже договариваются. Не
слишком ли для столь занятых господ?
- Долго, - в который раз повторил Зимагор.
Потом отворотился от окна, вытянул руку и ткнул пальцем в кнопку
включения маленько-го телевизионного приемника. Пощелкал, переключая каналы.
По Первому Государственному показывали какое-то шоу - из тех, где крутится
рулетка и задаются глупые вопросы; по рос-сийскому исполнялось нечто в стиле
рок; по местному коммерческому каналу шел фильм непритязательный боевик,
один из многих, снятых на излете Перестройки, о борьбе неподкуп-ного
оперуполномоченного с мафией и продажным прокурором. По всему, дело в фильме
шло к развязке, потому что в кадре как раз появился "крестный отец", легко
вычисляемый по мохна-тым бровям, жестким складкам у рта и патологически
злобному взгляду. "Крестный" направ-лялся к синему "вольво", почти такому
же, в котором беседовали сейчас настоящие "отцы" Ветрогорска. Но сесть в
машину он не успел. Мимо пролетел, виляя, полуразбитый "москвич", и,
высунувшись из него по пояс, белокурый уполномоченный всадил в "отца" одну
за другой шесть пуль из длинноствольного пистолета неизвестной Зимагору
марки. Телохранители с не-которым запаздыванием открыли ответный огонь, из
"москвича" посыпались осколки послед-них стекол, а Зимагор резко выключил
телевизор.
Потом еще с минуту посидел молча, глядя перед собой, принимая решение.
- Сходи туда и посмотри, - наконец приказал Зимагор.
Сурку очень не хотелось вылезать под дождь, да и светиться лишний раз
пред очами столь зловещих фигур от криминала высшей пробы тоже особенного
желания не было. Но если Зимагор приказал - значит, надо идти. За это тебе и
деньги платят...
Вздохнув, Сурок открыл дверцу со своей стороны и вылез в сумрак, ступил
лакирован-ными туфлями в натекшую прямо под дверцей лужу, мысленно
чертыхнулся и захлюпал в сто-рону "вольво". Зимагор чиркнул зажигалкой,
внимательно наблюдая за ним из теплого сухого салона.
Промурлыкал мобильный телефон. Зимагор подключился: