"Богдан Петецкий. Люди со звезды Фери" - читать интересную книгу автора

подумал. Создателем этим был я. И ни что иное, как такие вот игрушки,
обеспечили мне прозвище "Кибернетический Жиль" и отбили охоту у самых
завзятых шутников. Одиночество человека в космосе - глупая штука. А
одиночество экипажа в сто человек - одиночество в сто раз увеличенное.
Экипажи же баз за пределами Солнечной Системы сменяются каждые двадцать лет.
Единственное общество, которое в самом деле было мне необходимо, это
"доктор" и подобные ему создания. Честные, точные и послушные - это
последнее в степени, определенной программой. Мне не мешало, что моего
кибернетического близнеца окрестили "доктором" в честь местного медика,
который за всю свою жизнь никому не сказал ничего приятного. Что касается
меня, например, то в наибольшее изумление, вроде бы, его приводил тот факт,
что, поступая так, как я поступаю, я все-таки сохранил некоторые качества,
присущие живому существу. И это изумление свое он умел выразить достаточно
ясно и убедительно.
- Благодарствую, - раздалось из динамика. - Прекрасное место для
пикника. Верно, Жиль?
Я не ответил. Мне потребовалось бы окончательно потерять веру в людей,
прежде чем пришло бы в голову, что он может ждать ответа. Впрочем, меня
выручил Гускин:
- Заткнись, - буркнул он.
По экрану связи прокатилась одна-единственная золотистая полоса и
настала тишина. На какое-то мгновение мне показалось, что я слышу отдаленный
шорох прибоя. Но это только песок, отдельные его зернышки, бились о стенки
кабины. Ветер дул с востока, со стороны гор, и порывами достигал такой силы,
что дюзы компрессоров отзывались высокой нотой. Несмотря на это поверхность
океана была гладкой. Настолько гладкой, что вид ее вызывал инстинктивное
сопротивление. Она напоминала слой замерзшей ртути.
- Порядок, - голос Сеннисона звучал сонно. - Я только хотел сказать,
что у вас полным-полно времени. Вы там стоите всего каких-то семь минут...
- Заткнись, - беззлобно повторил Гускин.
Я присмотрелся к нему повнимательнее.
От базы и до границ системы Фери мы шли с ускорением, достигающим
пороговых величин. Спускались коридором, напоминающим скорее падение, чем
траекторию, определенную компьютерами. Не дожидаясь, пока потемнеют
разогретые докрасна дюзы, оказались на поверхности в антирадиационных
скафандрах. Несколько минут спустя, влекомые полной мощностью шести
двигателей вездехода, мы проскакивали впадины между дюнами, карабкаюсь на
противоположный склон с силой боевой машины, идущей на таран. И все ради
того, чтобы на долю секунды раньше добраться до того места, откуда десять
месяцев назад прозвучали последние сигналы "Анимы".
Гускин - фотоник. Всю дорогу он не выпускал из глаз данные телеметрии,
скользящие по экранам следящих автоматов. На расстоянии руки от него был
пульт компьютера с записанными в тысячах вариантов программами контакта и
ответа, нападения и защиты. Он, как и Сен, как и я, не думает категориями
исследователя, а только пилота.
Он был готов ко всему. Кроме одного. Кроме бескрайнего пространства,
такого пустого и чистого, словно со звездного прошлого этой системы не
скользил по нему взор живого существа. Я бы мог поклясться, что он чувствует
себя каким-то образом обманутым этой тишиной, не знает, что делать с ней,
что высматривать в пасмурном и одновременно слепящем свете, подчеркивающем