"Богдан Петецкий. Люди со звезды Фери" - читать интересную книгу автора

воздух. Я не стану прятаться от него под панцирем аппарата.
Я дошел до двери и включил автоматику выхода. Я почувствовал, как
омерзительное напряжение, которое давило на мои нервные волокна, внезапно
исчезло. Момент этот я тоже переживал сотни раз. Момент, который каждый раз
напоминал мне, что спокойствие этой кабины - мнимое. Что это спокойствие
выжидания. Будто нечто должно произойти и подтвердить подозрения от
беспрерывно повторяющихся напряжения, враждебности и отвращения.
Но это не значит, что я чего-то ожидаю.
Я не подсчитывал и не собираюсь подсчитывать, какая часть этой
ненависти относится ко мне самому. Все это ерунда. Ведь это не касается того
меня, каким я был. Важно лишь то, что осталось во мне инородного, хотя я так
и не смог до сих пор его отыскать. Кстати, да и пытался ли?
Может быть, поэтому я и приписываю себя всего чужому миру?
Пора идти. Проверю записи, касающиеся температуры, космического
излучения, радиации, солнечного ветра и тысячи прочих вещей. Словно они и в
самом деле являются единственной причиной моего здесь пребывания. А потом
вернусь в кабину. Но спать не лягу. Передвину приставку светового пера к
самому экрану и возьмусь писать дальше.

* * *

- Внимание, Гус, - неожиданно прозвучало в кабине вездехода. - Даю зонд
вдоль океана. Двести метров.
Что заметит. Голос его звучал холодно. Ехидный тон исчез без следа.
Гускин передвинул клавишу. Я на мгновение представил, чем там
занимается Сен в верхней кабине "Идиомы". В полутора километрах от нас. Могу
поклясться, что лицо у него - словно он спасает человечество от угрозы
взрыва сверхновой. По указателям пульта я читал результат контрольных
операций. Шесть секунд ожидания сигнала трассы. Старт. Мгновенно вырастающая
цепочка звездчатых огоньков на пульте. Сейчас.
Экран перед нами дрогнул, его матовая поверхность осветилась
одной-единственной ослепительной вспышкой, после чего наполнилась белесым
серебром. Но уже не от электронной подсветки аппаратуры, а изображением
океана, передаваемым с несущегося над ним зонда в навигаторскую "Идиомы" и
оттуда - на экран вездехода.
Перед нашими глазами было то, на что смотрел экипаж "Анимы", отправляя
свое первое и, одновременно, последнее сообщение с этой планеты.
Не далее, чем в восьмистах метрах от берега, морская поверхность меняла
свой цвет. Под ней просматривались поблескивающие, почти черные поверхности,
формой своей напоминающие гигантские листья. Сперва редкие, расположенные в
мнимом беспорядке, дальше они начинали встречаться все чаще, образуя
геометрическую сетку, напоминающую эталон рационального использования
пространства. Словно бесконечный океан этот, соединенный с другими
акваториями планеты, представлял собой единый город, уже не имеющий места
для новой застройки, задыхающийся от чрезмерного населения.
Я оторвал взгляд от экрана и выглянул через иллюминатор. Блестящие
поверхности нигде не выступали над уровнем моря.
Я перехватил взгляд Гускина. Пожал плечами и мотнул головой.
Гус увеличил изображение. Перед нашими глазами оказался фрагмент океана
с видимыми на переднем плане очертаниями листоподобной поверхности. Вблизи