"Крестный отец (перевод М.Кан)" - читать интересную книгу автора (Пьюзо Марио)

ГЛАВА 17

Война 1947 года между семьей Корлеоне и Пятью семействами, которые объединились против нее, доставалась обеим сторонам недешево. Обстановка осложнялась тем, что извне на воюющих, в отместку за убийство капитана Макклоски, ощутимо давила полиция. Редко бывало до сих пор, чтобы оперативные чины полицейского управления не считались с нажимом, исходящим от облеченных властью должностных лиц, под покровительством которых в игорных притонах и разного рода вертепах процветал порок на коммерческой основе, #8213; однако в данном случае должностные лица оказались бессильны, как бессильны штабные генералы охваченной мятежом и смутой армии, когда полевые командиры уже не подчиняются приказам сверху.

Семья Корлеоне меньше своих противников пострадала от такого прорыва на защитных рубежах. Самую прибыльную статью ее дохода составляли азартные игры, и поэтому наиболее чувствительный урон она терпела от гонений на «числа», иначе говоря, подпольную лотерею. Устроителей, продававших билеты, ловили с поличным и, обработав предварительно дубинками, швыряли за решетку. Раскрыли несколько подпольных «банков», или игорных домов; устроили облавы, причинив серьезный денежный ущерб их содержателям, «банкирам». «Банкиры» #8213; люди большей частью с весом #8213; шли жаловаться к caporegimes, те вынесли их претензии на семейный совет. Но ничего нельзя было поделать. «Банкирам» предложили временно прикрыть их заведения. В Гарлеме, самом доходном районе, «банкиров» позволяли подменять местным неграм, которые орудовали порознь, кто где, всяк на свой страх и риск #8213; и накрыть их полиции было трудно.

После гибели капитана Макклоски в печати стали там и сям мелькать сообщения, связывающие его имя с именем Солоццо. Приводились доказательства, что Макклоски незадолго до убийства получал откуда-то наличными крупные суммы денег. Эти сведения исходили от Хейгена, его стараниями попадали на страницы газет. Полицейское ведомство отмалчивалось #8213; не опровергало и не подтверждало сообщения печати, #8213; а между тем они оказывали действие. Через осведомителей, через своих же полицейских, состоящих на жалованье у семьи Корлеоне, в полицию поступали подтверждения того, что Макклоски был мошенник. Ладно бы он брал просто деньги, обыкновенные бесхитростные взятки #8213; это бы, в глазах рядового полицейского служаки, еще полбеды. Но он брал деньги, которые грязнее грязи, #8213; деньги, вырученные от убийства, от торговли наркотиками. А такое, по нравственным представлениям, бытующим в полиции, #8213; грех непростительный.

Хейген понимал, что полицейскому свойственна до смешного наивная вера в законность и порядок. Вера куда более истовая, чем у обывателя, которому он служит. Ведь порядок, законность #8213; это тот волшебный источник, откуда полицейский черпает свою власть #8213; личную власть, услаждающую его точно так же, как услаждает личная власть почти каждого. С другой стороны, в нем всегда тлеет обида на тех, кому он призван служить. Обыватель для него одновременно и подопечный, и жертва. Как подопечный, он неблагодарен, груб, придирчив. Как жертва #8213; увертлив и опасен, полон коварства. Стоит ему попасться в лапы стражу порядка #8213; и то самое общество, которое полицейский охраняет, приходит в движение, чтобы любыми средствами свести его старания на нет. Спешат с подкупами важные должностные лица. Сердобольный суд выносит прожженным громилам условные приговоры. Губернаторы штатов и сам президент не скупятся на помилования, если преступника, стараниями уважаемых адвокатов, уже вообще не оправдали. Со временем полицейский становится умней. Почему бы ему самому не прибирать к рукам денежки, которыми откупается от закона темная публика. Ему они нужнее! Пусть его дети учатся в колледже #8213; чем они хуже других? Пусть жена его ходит за покупками в дорогие магазины. Да и ему не грех прокатиться зимой в отпуск во Флориду, позагорать у моря. Как-никак он рискует жизнью на работе, это вам не шутки!

И все же, как правило, существует граница, которую он не преступит. Да, он возьмет деньги от букмекера и не будет мешать его противозаконному занятию. Он примет мзду от водителя, который поставил машину в неположенном месте или превысил дозволенную скорость. Он согласится, за соответствующее вознаграждение, смотреть сквозь пальцы на девочек, готовых приехать по вызову на дом, #8213; на веселых девиц, которые высыпают по вечерам на панель. Пороки такого рода ведутся искони, они свойственны человеческой природе. Но полицейскому, как правило, не всучишь взятку за попустительство вооруженному грабежу, торговле наркотиками, изнасилованиям, убийствам и прочему, что числится в наборе изощренных злодеяний. Они, по его понятиям, подрывают самые основы его личного всесилия, и мириться с ними нельзя.

Убийство капитана полиции, с точки зрения полицейского служаки, равносильно цареубийству. Но когда стало известно, что Макклоски застрелили в обществе махрового контрабандиста, промышлявшего наркотиками, стало известно, что его подозревают в соучастии с зачинщиком покушения на человеческую жизнь, #8213; страсть к отмщению начала утихать в полицейских сердцах. К тому же, как ни крути, жизнь берет свое #8213; нужно платить по закладным, и вносить деньги за купленную в рассрочку машину, и ставить на ноги детей... Чтобы сводить концы с концами без приварка по «реестру», полицейский был вынужден вертеться, как уж на сковородке. Ну, наскребет себе на завтраки с лоточников, торгующих без официального разрешения. Ну, набежит кой-какая мелочишка от любителей парковать машины в неположенном месте #8213; а дальше что? С отчаяния иные принимались вытряхивать прямо в участке задержанных по подозрению в гомосексуализме, оскорблении действием или изнасиловании. Кончилось тем, что в полицейских верхах смягчились. Накинули себе цену и допустили семейные синдикаты к обычному промыслу. Вновь застучали на машинках посредники, составляя «реестры» по участкам, с подробным перечнем местных властей и указанием, кому какой кус причитается ежемесячно. Вновь воцарилось некое подобие общественного порядка.

Мысль поставить в критическую минуту частных сыщиков на охрану больницы, где лежал дон Корлеоне, принадлежала Хейгену. Потом их, разумеется, сменили куда более грозные часовые из отряда Тессио. Но и это не устраивало Санни. К середине февраля, когда дона уже не опасно было трогать с места, его перевезли на санитарной машине в парковую резиденцию, домой. В особняке приготовились к его приезду #8213; спальня преобразилась в больничную палату, оснащенную самоновейшим медицинским оборудованием на случай непредвиденных осложнений. У постели больного круглые сутки дежурили тщательно отобранные, проверенные сиделки; доктора Кеннеди, не без содействия неслыханного гонорара, убедили поселиться при этом домашнем санатории в качестве лечащего врача. По крайней мере до той поры, когда дона не страшно будет оставлять под присмотром одних лишь медицинских сестер.

К имению в парковой зоне стало невозможно подступиться. Обитатели особняков, не занятых семейством, разъехались по итальянским деревушкам отдохнуть за счет дона Корлеоне на родимой земле. На их место водворились снайперы Санни и Клеменцы.

Фредди Корлеоне отослали в Лас-Вегас приходить в себя, а заодно прощупать, какие возможности таит в себе для деятельности семейства строящийся там комплекс роскошных отелей и казино. Лас-Вегас принадлежал к империи Западного побережья, пока что нейтральной, и дон, возглавляющий эту империю, поручился за безопасность Фредди на своей территории. Пять нью-йоркских семейств не имели желания наживать себе новых врагов, выслеживая Фредди в Лас-Вегасе. У них хватало своих забот в Нью-Йорке.

Доктор Кеннеди запретил вести в присутствии больного беседы о делах. С запретом, однако, и не подумали считаться. Дон в первый же день по приезде домой потребовал, чтобы состоялся военный совет, и вечером у него в комнате собрались Санни, Том Хейген, Пит Клеменца и Тессио.

От слабости дону Корлеоне было еще трудно разговаривать, но он желал все слышать и в случае надобности воспользоваться правом вето. Узнав, что Фредди послали в Лас-Вегас знакомиться с постановкой дела в казино, он одобрительно наклонил голову. Со вздохом, укоризненно покачивая головой, принял весть о расправе семейства над Бруно Татталья. Но сильнее всего его расстроило сообщение, что Майкл застрелил Солоццо и капитана Макклоски и вынужден был бежать на Сицилию. Услышав это, дон подал знак рукой, чтобы все вышли, и продолжать совет пришлось без него, в угловой комнате, заставленной книгами по юриспруденции.

Санни Корлеоне развалился в огромном кресле за письменным столом.

#8213; Я полагаю, старика лучше не тормошить пару недель, покуда врач не скажет, что ему можно заниматься делами. #8213; Он помолчал. #8213; И хотелось бы привести их в порядок к тому времени, как он поправится. Полиция дала «добро» #8213; стало быть, запускаем машину. Первое #8213; надо брать назад «числа» в Гарлеме. Порезвились черные ребятки, пора и честь знать. Дров наломали крепко, это уж как водится. Сплошь да рядом зажимают выигрыши. Заявятся на «Кадиллаке» и объявляют игрокам, что с выплатой будет задержка, либо платят лишь половину того, что выиграно, #8213; и будь здоров. Мне не нужно, чтобы «банкир» выставлял напоказ перед клиентами свой достаток. Чтобы он одевался с иголочки и ездил на шикарной машине. Мне совершенно не нужно, чтобы он обсчитывал выигравших. И хватит с нас кустарей-одиночек, они марают наше имя. Том, двигаем это дело не откладывая. Дай людям знать, что колпак сняли, #8213; остальное приложится.

Хейген сказал:

#8213; В Гарлеме есть очень зубастые мальчики. Они теперь узнали вкус больших денег. Едва ли им понравится идти опять в устроители или банкометы.

Санни пожал плечами:

#8213; Тогда назовешь их имена Клеменце, вот и все. Это его забота, как им вправить мозги.

Клеменца отозвался:

#8213; Сделаем, нет вопроса.

Самую больную тему затронул Тессио:

#8213; Как только мы возобновим работу, на нас навалятся Пять семейств. Начнутся налеты на наших «банкиров» в Гарлеме, на букмекеров в Ист-Сайде. Возможно даже, примутся наезжать на швейников, которые у нас под защитой. Эта война нам дорого станет.

#8213; А может быть, и не сунутся, #8213; сказал Санни. #8213; Ведь знают, что им ответят тем же. Я тут закинул удочку насчет мирных переговоров #8213; пойдем на какие-то уступки в виде возмещения за младшего Татталья, авось на том и поладим.

Хейген сказал:

#8213; Положим, они встретили наши мирные предложения прохладно. Слишком большие убытки понесли за последние месяцы и винят в этом нас. Не без оснований. По-моему, их цель все же #8213; навязать нам участие в торговле наркотиками, воспользоваться связями семейства в государственном аппарате. Иными словами #8213; идея Солоццо за вычетом самого Солоццо. Но для начала, чтобы ослабить наши силы, нам нанесут некий чувствительный удар. После чего мы, по их расчетам, вынуждены будем прислушаться к предложению насчет наркотиков.

Санни бросил отрывисто:

#8213; Наркотики отпадают. Дон сказал «нет» #8213; стало быть, нет, если только он сам не решит иначе.

Хейген деловито ответил:

#8213; Значит, перед нами стоит тактическая проблема. Мы делаем деньги открыто, на виду. Тотализатор, «числа». Подходи и бей #8213; позиция уязвима. А у семьи Татталья #8213; проституция, в том числе по вызову на дом, контроль над профсоюзами докеров. С какого боку к ним подобраться, черт возьми? У остальных семейств #8213; доля участия в игорном бизнесе, но это не главное. Главное #8213; подряды для строительных организаций, ростовщичество, усмирение профсоюзов, содействие в получении правительственных заказов. То есть в основном силовые источники и разное прочее, что затрагивает невинный люд. Их кормит не улица. Ночной клуб Татталья чересчур известен, тронешь #8213; столько вони поднимется... Что касается связей в политических кругах #8213; тут, пока дон не у дел, мы с ними на равных. Так что проблема серьезная.

#8213; Это моя проблема, Том, #8213; сказал Санни. #8213; Мне ее решать. Ты же не прерывай переговоров и займись вплотную делами, как я говорил. Беремся снова за работу и поглядим, чем нам ответят. А уж тогда будем соображать. У Клеменцы и Тессио солдат достаточно #8213; выставим ствол на ствол, хотя их пятеро, а мы одни. Заляжем на тюфяки, коли на то пошло.

Вытеснить с букмекерских мест «кустарей-одиночек», то есть конкурентов-негров, оказалось и в самом деле несложно. Поставили в известность полицию и «кустарей» раздавили. С особенным усердием, поскольку речь шла о черных. В те времена негру, связанному с противозаконным промыслом, невозможно было откупиться взяткой высокопоставленному чину полиции или должностному лицу. И не почему-нибудь, а в основном из-за расовых предрассудков, расовой предубежденности. Впрочем, с Гарлемом никто и не предвидел серьезных затруднений #8213; было наперед понятно, что там все быстро устроится.

Пять семейств нанесли удар с той стороны, откуда его не ждали. Застрелили двух видных деятелей из профсоюза швейников, оба работали на семью Корлеоне. Вслед за тем с прибрежных улиц оттеснили процентщиков Корлеоне, преградили туда доступ их букмекерам. Местные профсоюзы портовых рабочих перешли на сторону неприятеля. По всему городу букмекеров Корлеоне стращали, подбивая нарушить верность хозяевам. Зверски убили в Гарлеме крупнейшего «банкира», патрона подпольной лотереи, старинного друга и союзника семейства. Выбора не оставалось. Санни приказал caporegimes «залечь на тюфяки».

Обосновались на двух квартирах в городе, завезли тюфяки для людей, холодильники для провианта, оружие, боеприпасы. На одной квартире разместился Клеменца, на другой #8213; Тессио. К букмекерам семейства приставили телохранителей. Но «банкиры» из Гарлема переметнулись к Пяти семействам #8213; и пока что с этим ничего нельзя было поделать. Деньги утекали прочь, как вода. Поступления были ничтожны. Так прошло несколько месяцев, и стало очевидным кое-что еще. Прежде всего #8213; что семья Корлеоне переоценила свои силы.

Это случилось по ряду причин. Покуда неокрепший дон вынужденно держался в стороне от дел, политическая мощь семейства оставалась в значительной мере нереализуемой. Кроме того, последнее, мирное десятилетие пагубно сказалось на боевых качествах обоих caporegimes, Клеменцы и Тессио. Клеменца, по-прежнему непревзойденный исполнитель и толковый распорядитель, утратил молодой напор и неутомимость, обязательные для военачальника. Тессио с возрастом обмяк, утратил былую беспощадность. Том Хейген, при всех своих достоинствах, просто не подходил для роли consigliori военного времени. Главный недостаток его был в том, что он не сицилиец.

Едва семейство перешло на военное положение, как эти изъяны вылезли наружу, но Санни знал, что бессилен их устранить. Он не был доном, а только дон властен сменить caporegimes и consigliori. Не говоря уже о том, что самый факт подобного смещения усугубил бы опасность обстановки, мог послужить толчком к предательству. Вначале Санни думал держать оборону и тем ограничиться, пока дон не поправится и не станет у руля, #8213; однако из-за вероломства «банкиров» и террора, которому подвергались букмекеры, положение семейства становилось ненадежным. И Санни решился нанести ответный удар.

Только он-то решил направить удар прямо в сердце противнику. А вернее #8213; обезглавить его, уничтожив разом вожаков Пяти семейств. Готовясь к задуманной грандиозной операции, Санни установил за каждым из вожаков тщательную, тонко продуманную слежку. Но не прошло и недели, как вражеские главари один за другим канули в подполье и больше не появлялись на людях.

Война между Пятью семействами и империей Корлеоне зашла в тупик.