"Григорий Петров. Не сторож брату своему (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

конечно, столпились, в очередь встали в окно глядеть. Когда Никишина очередь
подошла, смотрит он - чистые домики, ухоженныедороги. Люди хорошо одеты,
много велосипедов. Все как на картинке. Кто-то сказал:
- Вот и Германия...
Наконец станция. Высадили всех, построили в колонну и повели по городку.
Чистые улицы, возле домов люди на стульях сидят, газеты читают, кофе пьют.
Матери с детьми гуляют. А сразу за городом - лагерь. Все как обычно: колючая
проволока, бараки. Весь лагерь поделен проволокой на зоны. В одной зоне -
пленные англичане, в другой - французы. В русской зоне бараков не было,
пленных разместили на первое время в бывших конюшнях. На полу солома, и
запах сильный.
Первые дни кормили скудно - брюквенная баланда да черствый хлеб. Спасибо,
французы выручали. Им приходили посылки из Красного Креста. Такие посылки
получали все пленные, кроме русских. Так вот французы ухитрялись через
колючую проволоку передавать русским тушенку, печенье.
Только русские скоро приспособились - устроили в лагере рынок. Стали делать
товар для обмена - кружки из консервных банок с проволочными ручками,
деревянные ложки, ножи из гвоздей, какие-то колечки. Меняли на брюкву или
картошку. Дальше - больше. У себя в конюшне устроили мастерские. Делали
тапочки из старых шинелей, Никиша плел корзины, Редькин вытачивал птичек из
дерева. Все эти поделки нравились немцам, они охотно меняли их на еду. Жить
было можно.
Работать водили на аэродром рядом с лагерем. Там держали немецких солдат
перед отправкой на фронт. Как-то Никиша работал в подвале, к нему Редькин
спускается.
- Там зовут тебя... Иди...
Поднялся Никиша наверх, и опять перед ним Серафим. Как глянул он на Никишу,
только передернулся весь. На Никишу и впрямь в эти дни жалко было смотреть.
На лице, на шее - нарывы. Он бороду и усы отрастил, чтобы рот щербатый
прикрыть. Зубы ему еще в польском лагере полицай Степков выбил. Руки и ноги
опухли и отекли.Серафим говорит:
- Другую работу тебе надо. Передохнуть немного, в себя прийти...
И вот через день на утренней проверке отбирают команду - семь человек -
работать в женском монастыре. Там теперь госпиталь для немецких солдат. И
Никишу определили в эту команду. Работа нетяжелая - наколоть дрова для
кухни, помочь в огороде. И обед хороший - суп гороховый, каша с маслом.
Вот ведет их по улице охранник - коротышка, лицо сморщенное, как у старика.
Навстречу офицер на велосипеде. Остановил команду, спрашивает что-то у
конвоира. А потом вдруг сразу давай кричать на него. Один из пленных знал
кое-как немецкий, он и передает:
- Распекает... Говорит, покойников быстрее носят, чем он команду ведет.
Когда офицер укатил, конвоир погнал пленных бегом. Никиша сначала бежал
вместе со всеми, а потом не выдержал, стал отставать. Тогда конвоир
подскочил к нему, ударил раз, другой, потом еще, все лицо в кровь разбил.
Когда пришли в монастырь, Никиша был весь в крови. Игуменья, которая всегда
встречала их и распределяла по работам, только ахнула. Забрала она Никишу с
собой, привела в свою комнату, усадила на диван, нанесла еды всякой. Сидит
напротив, смотрит, как Никиша ест, на глазах слезы. Никише тогда казалось,
что игуменья точь-в-точь его покойная мать. Он вдруг возьми и начни ни с
того ни с сего рассказывать ей о Досе: