"Михаил Петров. Гончаров разгадывает семейную тайну (Гончаров #9) " - читать интересную книгу автора

ускользал. То ссылался на то, что не знает, меняла ли его жена паспорт
старого образца на новый, то не помнил ее девичью фамилию, в общем, гнал
тюльку.
- Неужели сложно было спросить об этом ее мать?
- Умный ты, Котяра, без тебя бы я не догадался, да только померла ее мама
к тому времени, а тут и начальство за меня взялось. Говорит, какого рожна
тебе надо, только тянешь вола за хвост да казенные харчи прожираешь. Тут и
козе все понятно - склизанула баба от мужика, и показания проводницы -
верное тебе доказательство. Я, конечно, в амбицию, да как, да что, он,
говорю, у меня уже в руках, уже пульс на его глотке пальцами чую. А они
мне кипу лежалых дел в глотку и ауфидерзейн гутен таг. Завалили, как
белого лебедя. Да только не на того нарвались. Не для того я ношу гордое
имя Мамай и не для того два месяца ковырялся в этом деле, чтобы сразу
умыть руки. Ты знаешь мою поговорку?
- Смотреть - так далеко, ... - так глубоко! - с ходу вылепил я любимую
пошлость Мамая. - Наверное, за это "глубоко" тебя и проводили на
заслуженный отдых раньше положенного времени?
- Ты прав. Свой нос нужно совать ровно настолько, сколько того требуют
начальники. Нелицензированной глубинной вспашки эти девственницы страшатся
больше ослиного члена и воспринимают как личное оскорбление. Но кажется,
тебя выперли по той же самой причине?
- Не совсем, им показалось, что я выпиваю на работе немного больше, чем
они сами, а этого ни один уважающий себя алкоголик допустить не может.
- Лицемеры! Давай-ка выпьем за то, чтоб они сдохли.
- Обязательно, только сначала ты закончишь свой интересный рассказ.
- Ну ты и садист. Ладно. Когда я понял, что от Логинова мне ничего путного
не добиться, я переключился на его дочь. Ты говорил, у пропавшей было три
дочери, но хорошо я запомнил только двух, одна была совсем маленькая, а
другая уже довольно взрослая, и она мне запомнилась особенно. Нет, она не
лгала, по крайней мере, во лжи я ее уличить не мог. Просто на моего арапа
- типа я все знаю! - она ужасно перепугалась и заревела, а вслед за ней
заголосила и малышка, которая находилась у нее на руках. Зареветь-то она
заревела, да только по-прежнему твердила свое, мол, ничего не знаю, ничего
не ведаю. Спала я, да и только. И по новой мне бубнит, что мама уехала, а
уехала потому, что уехала. Потому что накануне со мной простилась.
Ну что ты с ней делать будешь? Я тогда наддал жару, говорю, ты же хорошая
девочка, тебя же мамка больше всех любила, а ты не хочешь рассказать, что
произошло, куда она подевалась. Она опять в голос, да пуще прежнего, ну,
думаю, сейчас я тебя расколю, не будь я Мамаем, и в лоб ей вопросик, от
которого нормальный ребенок сознался бы только так. Девочка, спрашиваю, ты
видела, как твой папа убивал маму? Полный форшмак! Сейчас, думаю, потечет.
А она, скотина, повела себя совершенно неадекватно. Вроде бы даже
вздохнула с облегчением, ну и за старое, ту же песню - про ничего не
видела, только теперь уже без слез.
В общем, проканителился я с ней тогда до чертовой матери, но дело не
сдвинулось ни на йоту, хотя я печенкой чувствовал, что девчонка знает
что-то такое, чего мы знать не должны. Что? Я до сих пор без понятия.
Возможно, это даже не касается убийства, но с матерью это связано
обязательно. Помню, тогда я у них засиделся до того, что явился отец. И не
знаю, кого она испугалась больше - его или моих вопросов. Она как-то сразу