"Михаил Петров. Гончаров разгадывает семейную тайну (Гончаров #9) " - читать интересную книгу автора

глины с места, где ты их потеряла.
- Пока они будут их обнаруживать, я тоже не буду сидеть сложа руки.
- Правильно, потому что ты будешь лежать задрав ноги. Да-да, ты не
ослышалась, именно задрав ноги или наоборот, это уже какому зеку как
захочется, а может, им захочется сразу и всем вместе. Тогда уж только
успевай поворачивайся. Кодляк-то в камере сидит человек в тридцать, а
каждому дай, и не по разу, как ты себе думаешь, а в постоянку. Бывали
случаи, что и до смерти вашу сестру любили и даже после смерти. Ты,
наверное, хочешь это попробовать? Не советую, у многих крыша потом
подтекать стала. А некоторые...
- Заткнись, мне надоело слушать твои гадости, я не собираюсь туда попадать.
- А куды ты, голуба, денесси? Сейчас, только мы приедем, тебя сразу же
закинут в клетку, а к ночи препроводят куда надо, случайно перепутают
камеры, и ты окажешься в обществе вечно голодных мужиков, которые к утру
твою матку повесят сушить на батарею. Ты даже и не сомневайся, я лично за
этим прослежу. Уж мне-то ты веришь? А насчет того, чтобы позвонить
мамочке, ты и не мечтай по крайней мере денька три, а за три дня тебя так
оттрахают, что тебя мама родная не узнает. А потом, само собой, следствие,
суд, приговор и приличный срок, который ты будешь мотать одна, в то время
как твой дружок будет развлекаться с девочками. Иваныч, поехали, что ли?
- Поехали, - не сразу ответил я, потому как заслушался и даже сам начал
верить в Максову белиберду. - Чего же не ехать, если она сама этого хочет.
- Ты прав, если она сама себе помочь не желает, почему за нее это делать
должны мы? Напрасно старушка ждет сына домой, - запел он, разворачивая
машину, - ей скажут - она зарыдает. А все-таки мне ее немножко жаль, она
же за год в старуху превратится. И что только останется от этой куклы? -
жалостливо размышлял он, уже выезжая на дорогу. - Ты представляешь? Рожа
станет хуже старого сапога моего деда, сиськи вытянутся чулками, сама вся
скрючится. Не девка, а натуральная баба-яга. Вот, гляди. - Ухов тормознул,
пропуская сгорбленную старуху с авоськой. - Ты такая же будешь, только ее
согнуло время, а тебя поломает зона, если, конечно, ты до нее доберешься.
В напряжении, стараясь не подать виду, я следил за ее реакцией, потому что
бесконечно долго играть этот спектакль мы не могли. Наверняка через
полчаса, если не раньше, она нас раскусит, и тогда нам не останется ничего
другого, как на самом деле сдать ее в милицию и написать заявление. И
тогда я лишусь маленького удовольствия - расквасить рожу тому подонку.
Колонулась она возле самой милиции, когда Макс поздоровался с каким-то
майором.
- Чего приехал? - спросил тот. - Дома, что ли, не сидится?
- Да вот мокрушницу вам привез, можно выгружать?
- Ну, выгружай, выгружай, - заржал майор и подошел поближе. - Ты, Максим,
побольше таких мокрушниц привози, а то по выходным скучновато.
Вцепившись в мой рукав, она едва слышно пролепетала:
- Поехали отсюда побыстрее, я все вам скажу, ну, пожалуйста!
- Макс, - раздраженно окликнул я, - ты что там уснул, поехали отсюда.
Сразу все уловив, Ухов кивнул майору и ударил по газам.
На пустыре, за милицией, мы остановились, и, предвкушая содержательный
разговор, я немножко вкусил из бутылки и в знак доверия протянул ее
Виктории, но она только отрицательно затрясла головой.
- Его зовут Дима. Он высокий, симпатичный блондин примерно