"Михаил Петров. Гончаров разгадывает семейную тайну (Гончаров #9) " - читать интересную книгу автора

- Из каких таких журналов? - чуть не плача продолжала она играть под
дурочку. - Никаких страниц я не знаю.
- Знаете, но я могу вам напомнить. Вы вырвали седьмую и восьмую страницу
за шестьдесят четвертый год, а также двадцать третью и двадцать четвертую
за семьдесят пятый. Что вы на это скажете?
- Да, был такой грех, хотела показать своему сыну, кто у него был отец и
сестры. Извините меня, бабу сволочную, - ни с того ни с сего заревела
женщина. - Зря я все это сделала, черт попутал. Да уж очень мне хотелось,
чтоб у него хоть какие-то бумаги про его сестер были. У него, кроме них,
никого. Сама-то я детдомовская.
- Успокойтесь, где эти страницы?
- Лерик их с собой забрал, - завыла женщина в полный голос.
- Не плачьте, - впадая в эйфорию всепрощения, успокоил я всхлипывающую
женщину, - ничего худого мы вам не сделаем, просто вы нам немного
расскажете о тех далеких днях вашей молодости: о коллизиях и деревенских
интригах, о любовных связях, о тайных встречах, словом, о том, что было и
никогда уже не вернется.
- Господи, а зачем это вам?
- Писатели мы, мамочка.
- Ну и зачем вам это все? Про нашу деревенскую жизнь и читать-то
неинтересно, не то что писать. Вы вон лучше про Аллу Пугачеву напишите, у
нее-то жизнь поинтересней нашей во сто крат будет.
- Про нее уже писано, а про Татьяну Петровну Гусеву и ее землячек еще нет.
- Да ну вас! - не на шутку сконфузилась женщина. - Не умею я про себя
говорить.
- Тогда расскажите про Алексея Бокова, ведь это он отец вашего сына?
- Был грех, - красной девицей засмущалась баба. - Сделал он мне Лерика.
Сначала обещал на мне жениться, а потом как-то позабыл. Ну да я на него не
в обиде. Не мамка велела - сама легла. Уж больно ласковый да
темпераментный Лешка был. Под его руками и скала бы растаяла.
- А отчего он гулять-то начал? Вроде бы у него жена была красавица.
- Это точно, что красавица, да только обижала она его шибко. На людях
оскорбляла, сморчком да хреновым корнем обзывала, а какому мужику такое
грубое название по душе придется?
- А что ж тут обидного? - возразил Мамай. - Это же комплимент. Подумать
только - хреновый корень! Меня жена помазком зовет, вот это действительно
обидно.
- Да ну вас совсем! - Засмущавшись, она махнула на старого пошляка рукой.
- Обидно это, когда на людях. Ну вот он и стал ко мне захаживать, а я
одиноко жила и боязливая была, хоть и детдомовская. Ни с кем не дружила,
никого у меня в деревне не было. Одна-одинешенька. Вот я его и привечать
стала. Рубашечку постираю-поглажу, винца куплю. Вдвоем-то повеселее. Ясно
дело, бабы на меня злые были. Ворота навозом мазали, дохлых курей в окошко
подкидывали. Даже Николаю Дмитриевичу на меня жаловались. Он-то меня в
обиду не давал, дай Бог ему счастья и долгих лет, жалел он меня, сироту,
наверное. Да и работница я была старательная. Весь день на машинке стучу,
документы оформляю, справки выдаю, дела подшиваю, а после работы кабинеты
перемою, дорожки перечищу, все приберу и только потом ложусь читать
книжки. Доволен он мной был, никак отпускать от себя не хотел.
- Татьяна Петровна, - не давая ей возможности уйти в далекий экскурс своих