"Михаил Петров. Гончаров и таежные бандиты (Гончаров #12) " - читать интересную книгу автора

Там помягче, да и скорость получше.
- Все будет хорошо, Дима. Только меня мучает один вопрос. Федор говорил
мне о каком-то снегоочистителе, изобретении Иконникова. Мне очень хочется
посмотреть, что это такое.
- Ну конечно, будем проезжать мимо - покажу...
Постепенно белый туман начал обволакивать мой разум, и через его пелену из
груди выпрыгивали красные молнии боли. Я смутно видел какой-то забор,
стоящую возле него машину. Потом я почему-то оказался лежащим в ней. Потом
было какое-то убаюкивающее покачивание - и все. Отключился я полностью.

* * *

Снегоочистительные машины, словно танки, надвигались на скит староверов.
Их было великое множество, и с их транспортных лент соскакивали
энкавэдэшники, вооруженные обрезами и пистолетами Стечкина. Через разбитые
стены скита они тащили расхристанных голых баб в тайгу и там их
насиловали, а потом жгли обнаженные спины раскаленными утюгами. И я был
среди них. И я насиловал девок и расстреливал бородатых сибирских мужиков,
не желающих подчиниться властям. И я был прав, потому что так велел мне
полуистлевший скелетированный старец, стоящий на плоту с красным знаменем.
Было нестерпимо жарко и до одури смешно, когда я видел, что в меня
стреляют из ружей. Мужики, встав в полукруг, по очереди вливают в мою
грудь килограммы дроби и картечи, а мне все нипочем, только жарче, жарче и
смешнее. Огромная черная собака вгрызается мне в сердце. Больно. Я снимаю
офицерский ремень и, захлестнув его на собачьем горле, долго и терпеливо
душу ее, но у меня ничего не получается, собака продолжает поедать мои
внутренности, и я кричу: "Крысы! Крысы! Крысы!" Теплая женская рука или
губы плотно закрывают мой рот, и становится легко дышать; и отпускает
сердце собачья пасть. Розовое блаженное солнце поднимается над голубой
планетой, прогоняя ужас и боль за терминатор...
- ...Вот и сотворил Господь чудо, пожалел тебя, грешницу.
- Спасибо, мать Феодосия. Сколько я тебе должна?
- Замолчи, бесстыдница, ты не мне должна, Бога благодари, мать игуменью да
монастырь мой, всех, кто дал мне силы и знания.
- Прости меня. Сколько нужно в пожертвование монастырю?
- Столько, сколь сердце велит.
- Да, конечно... Прими, мать Феодосия, на нужды монастыря десять миллионов.
- Да не покинет Бог твою заблудшую душу. Живи во здравии, но не в грехе.
Проводи!
Я лежал с закрытыми глазами, боясь оказаться перед лицом действительности.
Судя по разговору, только что подслушанному, я в Царстве Небесном. Это
хорошо. Только почему и здесь оперируют миллионами? Видимо, никуда от
этого не денешься, даже на Небесах. Такого состояния тела и души я не
испытывал с младенчества. От радости я потянулся - и тут же взвыл от боли
в правом боку. Я притих, с сожалением понимая, что ни в каком таком раю не
нахожусь и, вероятно, находиться не буду. Лучше открыть глаза и не гнать
дуру. Скорее всего, я в больнице, а ухаживает за мной какая-нибудь монашка
- сестра милосердия, если, конечно, я опять не брежу.
Нет, я не бредил. Просто лежал в полутемной комнате на высокой белой
кровати и выздоравливал, потому что моя грудь была запеленута от ушей до