"Михаил Петров. Гончаров и труп актера ("Гончаров") " - читать интересную книгу автора

- Все возможно, но погодите, проследим их путь до последнего дня.
Итак, проработав в артели пять лет, в июне восемьдесят девятого года Виктор
Андреевич Комаров из артели увольняется, забирает супругу и переехав в
город Курган, вместе с женой, поступает в труппу драматического театра. Хм,
папенька, не кажется ли вам это странным, бросить столичный театр под южным
солнцем и тащиться черт знает куда, в обычный областной театр?
- Может их оттуда вытурили?
- В том - то и дело что нет, у них полно благодарностей, а у Нины
Николаевны за эти десять лет было три повышения и в конечном итоге она
стала актрисой высшей категории. Ладно, пойдем дальшн, а дальше начинается
полная свистопляска! Проработав в Кургане пять лет они похоже взбесились.
Начинают менять города и театры как перчатки. Смотрите; Фрунзе, Сызрань,
Барнаул, Саратов, Борисоглебск и наконец мы. Это за пять - то лет пять
городов.Что вы на это скажите, дорогой тестюшка?
- Похоже, что они от кого - то бегали.
- Именно, именно так и никак иначе. От кого - то бегали, но не
убежали. Теперь, когда мы это знаем, нам уже легче.
- В чем? Костя, мы же не знаем от кого они бегали? А может они вообще
не бегали. Может быть просто любили перемену мест. Таких людей полно.
- Довод ваш серьезен и не согласиться с ним трудно. И все таки нужно
проверить кто из актеров театра раньше работал в Душанбе.
- Это я сделаю, с кадровичкой у меня сложились неплохие отношения. А
чем намерен заняться ты?
- Соорудите ка мне липовое удостоверение вашей охранной фирмы. -
Вместо ответа попросил я. - Наверное оно мне завтра понадобиться.

А наутро я размахивая пакетом подходил к дому в одном из подъездов
которого расположилась актерская братия. Дом был самый обычныый и подъезд
типовой. Не больше, не меньше, так же как все исписан всякими интересными
словами. Секция Комаровых находилась на первом этаже. На мой звонок
отреагировали сразу. Дверь открыл высоченный и костлявый мужик с длинным
носом и массивной челюстью. Поверх грязноватой голубой майки и длинных
семейных трусов на нем был накинут потрепанный бухарский халат, а лысую
голову украшала феска. Был он немного пьян, а потому сомнений быть не
могло, я понял, что передо мной актер театра Жорж Александрович Сорокин.
- Пардон, вам кого? - С интересом глядя на меня спросил он густым,
чуть хриплым басом. - Может быть вы перепутали дверь?
- Я бы хотел видеть корифея сцены, господина Сорокина. - Сразу
включаясь в его игру торжествественно объявил я. - Или они ещё изволят
почивать?
- Я пред вами, но только прошу, перестаньте острить. У нас траур.
Проходите.
Отстранившись он пропустил меня в опрятную прихожую, а затем и в свою
комнату, которую назвать опрятной можно было только с большой натяжкой.
Самым непристойным местом являлся стол накрытый длинной и грязной клеенкой.
На нем вперемешку с газетами и книгами стояли бутылки, стаканы, а на
переполненной пепельнице скорбно сохли рыбьи хребты.
Сбросив с кресла рыжего кота, он усадил меня на самое удобное и
почетное место
- С кем имею честь? - Усаживаясь на разобранный диван великопарно