"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

явлений, то есть, говоря философским языком, опредметили творчество как
таковое, сыграли по отношению к творчеству ту роль, которую сыграл по
отношению к Журдену учитель философии. Возникли условия для самосознания
творчества, ибо те самые камни преткновения, которые вскрывались по ходу
исследований как "фундаментальные трудности", оказались вместе с тем и
фундаментальными характеристиками самого творчества.

2. Творчество и репродукция

Искусство, как и наука, относится к творческому типу деятельности, но
чтобы понять особенности этого типа, а также и возможности конфликта двух
типов творческой деятельности, нам следует разобраться с типом деятельности
нетворческой, с репродукцией. Репродукция - основной тип биологической и
социальной деятельности, на котором держится все то, что мы называем
реальностью, действительностью, определенностью, объективностью, законом,
системой. И в социальном целом, и в жизни каждого из нас репродуктивной
схеме подчинена подавляющая часть жизнеотправлений: все навыки,
технологические процессы, труд, обучение, образование, гражданские и пр.
политические, ритуальные процедуры. Смысл репродукции - количественное
умножение одних и тех же по качеству схем для того, чтобы получить серию
одинаковых результатов. Основная функция репродукции - производство для
потребления.
Репродукция - излюбленная мишень нападок со стороны искусства и
философии искусства. Идет ли речь об отчуждении, частичности, маленьком
человеке, винтике, мозговом придатке, ответственности, абсурде, в подоснове
рассуждений всегда и всюду оказывается репродукция. Когда А. Камю, например,
пишет о морали 8-часового рабочего дня, о механической жизни как предпосылке
абсурда, он пишет именно о репродукции: "Подъем, дорога на работу, четыре
часа в конторе или на фабрике, обед, улица, четыре часа работы, сон,
понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, - один и тот же ритм
без передышки..." (2, S. 16). Именно от этой устоявшейся репродуктивности
бытия, от его "бочкотарности", и начинаются, собственно, все прыжки, скачки,
бунты, конфликты, сюжеты, интриги, поскольку, и в этом правы литераторы и
философы, нет ничего более скучного, страшного, отупляющего и вместе с тем
основательного, чем устоявшийся порядок жизни, каким бы он ни был.
И все же было бы безнадежным донкихотством, заведомо антисоциальной
акцией пытаться отрицать репродукцию вообще, поднимать руку на это
спасительное и для человека и для общества свойство всего живого. Без
репродукции мы оказались бы не в состоянии встать с постели, превратились бы
в буридановых ослов, постоянно решающих те бесконечные цепочки выборов,
которые с помощью репродукции образуют наезженную и бездумную колею нашей
жизни, освобождая и голову и время для других занятий. В ее установившихся
формах репродукция образует каркас стабильности социального бытия, основание
преемственности и "вечности" этого бьггия, его инерции, его независимости от
смены поколений, входящих в жизнь и уходящих из жизни. Репродукция - родной
дом человека, привычный и обжитый. Его он застает готовым при рождении, его
он получает в наследство и оставляет своим потомкам, над ним он бьется всю
жизнь, стараясь перестроить его по собственной мерке или по мерке своих
представлений о том, что может потребоваться его потомкам.
Только в отношении к этому дому, к репродукции, нечто может приобретать