"Колдовская любовь" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 16

Ангельские голоса певчих возносились к высоким сводам церкви, и под этот стройный хор торжествующий супруг повел жену к выходу, мимо скамей, где угнездились многочисленные почетные гости. Рейвен подумала, что новобрачная выглядит на удивление самодовольной, хотя только что превратилась из королевы в простую графиню.

За четой следовали подружки с корзинами, полными лепестков роз.

— Совершенная английская роза, — пробормотала Валентина.

— Да, у Арчи должен быть поистине железный желудок, чтобы ее переварить, — кивнул Рэм.

Валентина лукаво взглянула на Рейвен и брата.

— Не позволяйте подобному зрелищу отвратить вас от семейной жизни, мы настоятельно рекомендуем самим попробовать, какова она на вкус, — посоветовала она.

Когда гости вышли, новобрачная уже взгромоздилась на свадебный подарок мужа — белоснежную кобылицу. Улыбка Хита мгновенно померкла. Это была его лошадь — единственная, которую не удалось вернуть.

— Иуда Искариот, да это моя кобыла! — Он дернул за рукав Рэмзи.

— Верно, — подтвердил тот. — Только не говори, что этот сукин сын Дейкр был здесь и пытался подольститься к новому графу Энгусу!

— А может, наоборот, именно Арчи побывал в Бьюкасле!

—Кровь и ад! — выругался Рэм.

Если это правда, Арчи Дуглас играет в крайне опасную игру. И этим объясняется, почему он предпочел жениться в Хоуике.

Парадный зал на втором этаже был ярко освещен и пышно украшен для празднества. Маргарита Тюдор Стюарт Дуглас вместе с мужем и в окружении придворных сидела на возвышении, куда было поставлено кресло с горой подушек. Очевидно, она ожидала, что подданные принесут клятву верности матери Якова Стюарта, нового короля Шотландии, и жене Арчибальда Дугласа, графа Энгуса. При прежнем графе этот титул был самым могущественным в стране.

Надевая свой модный наряд, Рейвен была смущена глубиной выреза. Теперь же, однако, увидела, что придворные дамы словно соревнуются в бесстыдстве. Разумеется, победила Валентина, набухшие груди которой являли собой самую соблазнительную приманку.

— Пойдем, — сказала она, взяв Рейвен за руку, — я представлю тебя Маргарите. Она тщеславна, алчна, пуста, ребячлива, капризна и требовательна, причем запомни: я перечислила только ее добродетели. Преклони колено, но не делай глубокий реверанс.

Взгляды всех присутствующих не отрывались от прелестниц, поднимавшихся на возвышение.

— Ваше высочество, с огромным удовольствием представляю вам мою родственницу, мисс Рейвен Карлтон. Мне повезло, что она гостила у нас во время моих родов.

— А, леди Дуглас. Надеюсь, все обошлось благополучно и ребенок здоров? — процедила Маргарита, не скрывая зависти к столь ослепительной красоте.

— Дети, ваше высочество. У меня близнецы. Мальчик и девочка. Я хотела было привезти их сюда и попросить вас и Энгуса стать крестными, но побоялась отвлекать невесту, — мило улыбнулась Тина.

Рейвен поклонилась и заметила, что глаза Маргариты злобно блеснули. Очевидно, теперь от королевы не придется ждать помощи.

— Видела, — прошептала Валентина, когда они спускались, — как она поднесла руку к животу, когда я упомянула о близнецах? Клянусь Богом, она снова брюхата!

— Так, значит, он давно был ее любовником?! — ахнула Рейвен и тут же застыдилась собственной наивности.

— Маргарита спит с Арчи с тех пор, как подарила покойному королю наследника. Выполнив свою супружескую обязанность, Яков никогда больше не пятнал ее простыни своим семенем, — засмеялась Тина. — Тебе что, не приходило в голову, что английские дамы способны на разврат? Королевский двор — все равно что дохлая макрель на берегу: блестит и воняет. Английский еще хуже, я была при обоих.

Рэмзи использовал пиршество для того, чтобы потолковать с лордами многочисленных ветвей клана Дугласов. Западная граница как с английской, так и с шотландской стороны походила на место сборища отребья и хищников всякого сорта, и Рэм пытался разжиться лишними воинами на случай, если набеги участятся.

Всего было подано восемь перемен блюд — все как одно жирные и с сытными соусами. Рейвен с сожалением вспоминала превосходную кухню мистера Берка. Хит тоже был голоден, но жаждал совершенно иного. Он мечтал насытиться ее великолепным телом. Валентина нетерпеливо притопывала ножкой в такт музыке, ожидая, что вот-вот уберут столы и начнутся танцы. Хит тоже ждал танцев, чтобы обнять Рейвен на людях.

Но все пошло не так, как задумывалось. Рейвен и Валентину немедленно окружили придворные, умоляя составить им пару, что весьма льстило тщеславию подруг. Но больше всего их поразило поведение дам. Маргарита только что не вешалась на шею Рэмзи, бесстыдно лаская его и открыто поощряя любые вольности. Две фрейлины осаждали Хита Кеннеди, буквально повиснув у него на руках.

— Ну разве не приятно возбудить ненависть стольких женщин? — шепнула Тина. — Английские леди не могут устоять против наших смуглых, темноволосых и опасных мужчин. Из платьев вон лезут ради их взгляда и прикосновения.

— Разве тебе не противно их распутство? — удивилась Рейвен, которой было крайне неприятно это зрелище.

— Да нет, пусть себе стараются. Делю с ним постель именно я!

Перед Рейвен склонился новобрачный, приглашая ее на танец. Девушка мило улыбнулась и получила в ответ плотоядную ухмылку. Ощутив запах виски, она поняла, что спиртное заставило его забыть о манерах… если они у него были.

— Рейвен, твой отец — сэр Ланселот Карлтон, один из заседателей в суде смотрителей границ?

— Он самый, милорд.

— И ты родственница нашей прекрасной леди Валентины?

— Да. Мой отец и мать Тины, леди Элизабет Кеннеди, — троюродные брат и сестра.

Это легко объясняло ее пребывание у Дугласов. Интересно, что было бы, расскажи она, как ее похитили и привезли в Эскдейл? Наверняка этому никто бы не поверил.

Арчибальд снова изогнул губы в усмешке и наклонился ближе.

— Лиззи Кеннеди люто ненавидит Дугласов, особенно Черного Рэма, своего зятя.

Рейвен растерянно моргнула, не понимая, какого ответа он от нее ожидает. Похоже, граф злорадствует. Доволен, что Рэмзи ненавидят?

— Недавно мы с леди Кеннеди встречались в Карлайле, в доме Дейкров, — промямлила она наконец.

— Ты знаешь Дейкров? — испуганно спросил Арчи.

— Очень хорошо. Сын лорда Дейкра, Кристофер, — мой близкий друг.

Граф Энгус поспешно сжал губы, словно боясь, что сболтнул лишнего, и судорожно зашарил руками по спине Рейвен. Рядом замаячила высокая фигура Хита Кеннеди.

— Это, кажется, гальярда? Дама обещала танец мне.

— О да, уступаю тебе место. Пойду потанцую с твоей сестрой.

Хит весьма сомневался, что Рэм позволит Арчи поднять свою жену в воздух и закружить, как это требовали па гальярды, но предоставил зятю самому о себе позаботиться.

— Никакого танца я тебе не обещала, — фыркнула Рейвен.

— Ничего подобного, — наставительно сказал Хит, обнимая ее за талию. — Танцы — часть ухаживания… а ухаживание — это часть брачного танца.

Рейвен удивленно посмотрела на него, а Хит жарко зашептал:

— Мужчина и женщина двигаются в одном ритме, выражая этим свои истинные желания. Их взгляды — только прелюдия к слиянию тел.

Музыканты заиграли быстрее, и Хит подбросил ее к потолку. Подол платья взметнулся, открывая светло-зеленую сорочку и черные шелковые чулки, но ей отчего-то стало все равно. Быстрый танец зажег жар в крови, и она вдруг захотела стать самой привлекательной женщиной для Хита Кеннеди, и только для него одного.

Рейвен засмеялась прямо в его насмешливые карие глаза и, когда он поставил ее на пол и притянул к себе, почувствовала, как восстала его плоть. Искры желания побежали по всему телу, вибрируя и вспыхивая, пока у нее не закружилась голова и не перехватило дыхание.

Девушка подняла голову. Темные глаза под густыми бровями ласкали ее… любили… обещали… Кожаный ремешок соскользнул с его длинных волос, и они разметались по плечам, обтянутым черным камзолом, делая Хита похожим на хищника, который метит свою добычу. Рейвен никогда не ощущала себя более прекрасной и сильной, чем в этот момент. Когда темп музыки снова убыстрился и Хит поднял ее над головой, ей захотелось вопить от восторга и плещущей через край энергии.

Он едва не перевернул ее вверх ногами, так что груди почти выскользнули из лифа, и, перехватив его горящий взгляд, Рейвен лукаво подмигнула. Заметив, как белые зубы блеснули в ответной улыбке, она почувствовала безумное желание ощутить их властное прикосновение. И прильнула к нему, чтобы сохранить равновесие и еще потому, что ей нравилось чувствовать себя маленькой и восхитительно женственной.

Гальярда сменилась шотландским рилом, и все Дугласы, собравшиеся в зале, издали воинственный клич. Среди присутствующих запестрели темно-зеленые пледы. Рейвен должна была бы радоваться тому, что их разлучили, но вместо этого ей стало так одиноко!

После рилов настал черед сельских танцев, знакомых и шотландцам, и англичанам. Когда же Хит снова станет ее партнером? По мере продолжения вечера музыканты играли все оживленнее. Пот капал со лбов, килты развевались. Громкий смех и вопли неслись отовсюду, и случайное падение перемежалось с ловко подставленной подножкой. Гости так разошлись, что веселье в любую минуту грозило перейти в драку или прямое насилие.

Хотя час был еще ранний, Рэмзи и Валентина отыскали новобрачных, чтобы попрощаться. Пьяный Арчибальд, едва ворочая языком, уговаривал их остаться на церемонию укладывания в постель. Рэм в ответ ехидно заметил:

— Ты так часто это делал, что, уверен, обойдешься и без меня.

Однако Рейвен чувствовала себя как рыба в воде, и Тина поняла, что ей не хочется уезжать.

— Ночь еще молода, доверься мне, — тихо проговорила она и объяснила Маргарите, что не может оставлять близнецов надолго. — Мы привезли теплые плащи, чтобы не переодеваться в обратную дорогу.

Тина отдала плащ Хиту, который ловко завернул в него Рейвен и повел во двор, где воины уже держали под уздцы оседланных лошадей.

— Летим? — спросила Тина брата.

— Осторожнее с ответом, иначе она посоветует тебе воткнуть перо в зад и запеть петухом, — шутливо предостерег Рэм.

— Летим, — усмехнулся Хит.

Они поскакали к ярко освещенному табору, откуда на всю округу раздавались звуки скрипок и тамбуринов, сопровождаемые веселым смехом. Сердце Рейвен замерло от сладкого предчувствия, когда Хит привязал Черного Змея к дубу и снял ее с седла. Они вдруг перестали замечать окружающее.

— Милая, — шепнул он, касаясь губами ее губ.

Они взялись за руки и помчались к костру. На Рейвен что-то нашло. Она решила хотя бы в эту ночь ни в чем себе не отказывать и не желала слушать внутренний голос, твердивший об осторожности. Женская интуиция подсказывала: если она упустит этот момент, то будет жалеть до конца жизни.

Она была удивлена дружескими, почти фамильярными отношениями Тины, Рэма и Хита с цыганами. Рэм, получив в обмен на монеты два меха с вином, протянул один Хиту. Тот стиснул мех, поймал ртом струйку вина и, глотнув, посмотрел в глаза девушки.

— Ну как, соблазнишься?

Сегодня все в нем соблазняло Рейвен. Она послала ему улыбку и, не в силах устоять, открыла рот. И все получалось удачно до тех пор, пока она не начала смеяться и не разбрызгала вино.

— Больше ни за что, — задыхаясь, выговорила она, — иначе мы испортим чудесное платье Тины.

— Я покажу тебе, как пить, не пролив ни капли, — предложил Хит и, наполнив рот рубиновым напитком, прижался губами к губам Рейвен и стал ее поить. Девушка облизнула губы.

— По-моему, так оно крепче, — прошептала она, и от этого недвусмысленного намека его сердце подпрыгнуло. Неужели и в ней просыпается желание?

Он обнял ее и увлек туда, где играла музыка. Хит ощутил, как кровь стучит в унисон с необузданным ритмом, заставляя мужскую плоть набухать и подниматься. Но он усилием воли подавил желание. Если дать ему волю, муки станут нестерпимыми.

Сегодня смуглая красота шотландца магнитом влекла Рейвен. Хит казался ей властным первобытным дикарем, готовым унести ее в ночь. Он словно господствовал над окружающим пространством, и жар, идущий от его тела, вместе с запахом разгоряченной кожи действовали на нее, как мощный афродизиак.

Она зазывно облизала губы и стала медленно раскачиваться в такт музыке, чувственно вращая бедрами. Плащ соскользнул с ее плеч. Хит повторял ее движения, и она вспомнила его слова о том, что мужчина и женщина движутся в едином ритме, когда хотят выразить свои истинные желания.

Они оба пылали страстью. Это и в самом деле был брачный танец в полном смысле этого слова, дразнящий и зазывный, отвергающий и манящий. Расходясь, они каждый раз сходились все ближе, и наконец их горячие тела почти соприкоснулись. Мужчина должен властвовать, женщина — покоряться. Таков закон природы.

Уголком глаза Рейвен увидела, как Рэмзи и Валентина вырвались из круга танцующих и побрели к лугу, поросшему дикими гиацинтами. Супруги не сумели устоять против столь романтичной обстановки, но сама она не последует их примеру.

Продолжая танцевать, она отодвинулась от Хита и закружилась вокруг костра. Он последовал за ней, но она снова упорхнула. Глаза собравшихся были прикованы к красивой паре, и другие танцоры стали хлопать в ладоши и притопывать в такт музыке. Когда скрипки рассыпались быстрыми трелями, Хит прыгнул через костер и поймал девушку, прежде чем она успела вырваться. Под крики и аплодисменты цыган он наградил ее торжествующим поцелуем. Потом, повернувшись к публике, театрально раскланялся. Рейвен решила тоже поиграть и демонстративно повернулась к нему спиной. И сразу поняла, что сделала ошибку: по бокам Хита немедленно встали две девушки.

Ей осталось только беспомощно наблюдать, как он танцует с обеими, то и дело перелетая через костер. А когда музыканты смолкли, девушки принялись бесстыдно осыпать его поцелуями. Тогда Рейвен решила вступить в игру и выиграть. Вызывающе подбоченясь, она подплыла к партнершам, оттолкнула их и завладела призом. Цыгане одобрительно засвистели.

— Ты и раньше это проделывал? — засмеялась Рейвен.

— Много раз, — кивнул он, — но раньше меня никогда не ждала столь драгоценная награда, как ты, красавица моя.

Его слова заставили ее почувствовать себя особенной, самой лучшей. Но тут ей пришло в голову, что Хит, вероятно, успел переспать с половиной цыганского табора. И Рейвен позавидовала свободе этих женщин, вольных взять любого мужчину, которого они возжелают. В ее мире подобные вещи считались крайне неприличными. Рейвен уже не впервые осознала, как соблазнительно все запретное. А ведь она втайне жаждала любви и уроков страсти.

Когда супруги Дугласы вернулись, цыгане стали уговаривать Рэмзи и Хита посостязаться в бросании ножей, но мужчины со смехом уклонились, ссылаясь на поздний час. Обе пары неохотно попрощались с хозяевами и направились к тому месту, где оставили коней. Сопровождавших их воинов все это время развлекали и кормили цыганки, и Рэм отблагодарил их за гостеприимство золотом. Двоим из своих людей он велел остаться в Хоуике и следить за Арчибальдом. Еще двоим приказал отправиться в Бьюкасл, чтобы присматривать за Томасом Дейкром. Потом вскочил в седло и посадил Тину перед собой.

Хит не просил Рейвен ехать с ним, зная, что она скорее всего откажется, а молча усадил ее на Черного Змея. Когда она попыталась протестовать, он закрыл ей рот поцелуем и покрепче закутал в плащ.

— Тише, милая, я хочу, чтобы ты не замерзла.

Его желание становилось все очевиднее. Как, впрочем, и ее. Она ощущала невероятное физическое притяжение к шотландскому дьяволу. Она честно пыталась выстроить между ними стену, но понимала, что эта стена рушится, осыпается, ибо сегодня у нее нет сил противиться.

Рейвен откинулась на сильную грудь, повернула голову и вздохнула. Лицо его оставалось в тени, но когда он наклонился, во мраке блеснули белые зубы. Запах разгоряченного мужского тела снова ударил в ноздри, и она устроилась поудобнее, слушая ровный стук его сердца. Чего уж там скрывать: больше всего на свете ей хочется мчаться сквозь ночь на вороном жеребце вместе с Хитом.

Рядом с ним она снова ощутила себя совсем маленькой. Желание пульсировало в ее лоне свирепой, почти непереносимой болью.

Хит, в свою очередь, ощущал, как тепло ее тела смешивается с его теплом. Он случайно задел ее грудь и понял, что терпение и выдержка подходят к концу. Сжав поводья одной рукой, он просунул другую под плащ Рейвен, нашел упругий холмик и потеребил сосок. Она ахнула и мгновенно обмякла, сраженная ослепительным, безумным наслаждением. Каждое прикосновение горячих пальцев сжигало ее.

Она затрепетала, когда огонь неожиданно обернулся льдом, и продолжала дрожать, пока лед снова не превратился в огонь.

— Почти… — пробормотал он, и это единственное оброненное слово стало непереносимой сладостной пыткой.