"Людмила Стефановна Петрушевская. Верба-хлест (Сказка) " - читать интересную книгу автора

взвалить вину за кражу, никто и не проверял, даже платили премию и
отдавали квартиру казненного тому, кто поймал.
Так что за инвалидами в случае нужды тоже охотились.
Народ заговорил о твердой руке.
А Королева раз в неделю посещала свой любимый Дом скорби, оставалась
в отдаленном помещении недолго и в прекрасном расположении духа ехала
сразу же на площадь Казней, чтобы явиться перед камерами телевидения в
лучшем виде.
Всюду при этом ее сопровождал Второй, молодой мужчина с приятной
внешностью, немного капризный по виду.
А Первый все это время как раз и сидел в Доме скорби и сидел именно
там, в отдаленном коридоре, в одной клетке со Злодеем.
Так придумала Королева.
И каждый раз она громко смеялась, видя, как тянется к Первому Злодей,
но цепь не пускает ею на каких-то десять сантиметров, а сам Первый
прикован к решетке за обе руки.
Первый стоял уже многие месяцы, ноги его распухли, и только когда
Злодей ненадолго засыпал, Первый мог хотя бы присесть на пол и тоже
поспать - но Злодея мучила бессонница, и Первому приходилось туго.
Королева каждый раз просто стонала от смеха, видя, как Злодей
натягивает тонкую цепочку и шарит в воздухе руками в десяти сантиметрах от
рубашки Первого.
Иногда Королева развлекалась по-другому: она давала послушать Первому
голоса ею плачущих детей по радиотелефону - дети тихо пищали и просили
прощения у кого-то невидимого, маленький просил хлебушка, а потом
раздавались удары и покорные рыдания.
Первый смотрел в пол, а Королева радовалась как ребенок (вспомним ее
детство) и говорила:
- Верба-хлест, а?
Но все на свете меняется, и однажды Второй сообщил Королеве, что
международная комиссия ООН решила послать инспекцию в разные страны, как
там соблюдаются права человека в больницах и тюрьмах, не мучают ли людей.
А поскольку он, Второй, член этой комиссии - был грех, заставили
вступить свои же из министерства, чтобы прощупать обстановку и быть в
курсе дела, - то инспекция приедет и к ним в страну.
Королева чего не любила для себя лично, так это надсмотрщиков,
учителей и всяких указаний - она этого не могла выносить еще со времен
вербы.
Она сказала, что в свою собственную страну она никого не пустит,
никого.
Второй скромно ответил, что тогда все поймут, что у них нарушаются
права человека, и не пустят, в свою очередь, самое Королеву с визитами в
свои государства: все поездки доброй воли в богатые и цивилизованные
страны отменяются!
В бедные можно, но там всюду как и тут, стрельба, очереди и в
гостиницах тараканы.
- Прекрасно, - ответила Королева, - пусть приезжают. Но только не на
Вербовское шоссе!
(То есть в Дом скорби.)
- Они как раз туда и едут, - возразил Второй скромно, - им кто-то