"Горан Петрович. Книга с местом для свиданий" - читать интересную книгу автора

встречались крутые обрывы и мелкие растения, прижавшиеся к обнаженным
побелевшим нагромождениям камней, напоминавших альпинарий. Все это на первый
взгляд казалось беспорядочно разбросанным, однако тень здесь никогда не
мешала солнечной стороне, и каждой травинке хватало света и прохлады...
Любое растение подчеркивалось продуманной и одновременно кипящей
палитрой красок. Все оттенки красного, пурпурного, желтого, голубоватого,
зеленого цвета, подчеркнутые фактурой - блестящей гладкостью, мучнистой
шероховатостью, столетней морщинистостью... Контрастные, в перспективе еще
более яркие тона придавали окрестностям дополнительную глубину. Все здесь
было посажено с таким расчетом, чтобы всегда, в любое время года пейзаж не
выглядел монотонным, чтобы как только одно растение где-то отцветало, на
другом тут же распускались цветы, чтобы игольчатые вечнозеленые сосны не
мешали пламенеюще-яркой листве буков, а свежесть елей и кедров могла
проявиться во всей красе тогда, когда начнет терять листья роща кленов и
вязов...
Все это наблюдал сейчас Адам Лозанич, шагавший по самой широкой
дорожке, петлявшей столь причудливо, что он не понимал, куда движется.
По-видимому, сад этот еще и благоухал не менее роскошно, чем выглядел. Но
юноша проснулся во вторник утром со всеми признаками сильнейшей простуды,
так что, открыв окно, он почти не почувствовал резкого запаха столичного
смога, а от высокой температуры его всего так ломало, что все окружающее
вызывало у него сильнейшее раздражение. Корректорская и редакторская работа
требовала огромной концентрации, а ему едва удавалось сосредоточиться на
самых обычных, повседневных делах: так, он порезался во время бритья, два
раза неправильно застегнул пуговицы фланелевой рубашки, потратил четверть
часа на борьбу с мертвыми узлами шнурков на кроссовках и с трудом всунул в
них ноги, уронил последний кусок ржаного хлеба, конечно же вниз той
стороной, которая была намазана абрикосовым джемом. Решил, что когда устанет
и надумает сделать перерыв, сходит перекусить в ближайшую молочную столовую.
По-прежнему шел дождь. В это утро Адам был в таком состоянии, что, переходя
улицу, легко мог стать жертвой автомобиля.
- Вот уж точно, вторник - день пропащий, пустой и никудышный! - сказал
он вслух, прикидывая, как распределить объем переплетенной в сафьян книги по
всему свободному времени, которое имелось в его распоряжении, но, как бы он
ни пытался составить план работы, ему почему-то не удавалось поделить число
страниц на приблизительно равные части, так что в конце концов он от этого
отказался, решив, что будет каждый день делать столько, сколько сможет, и уж
как-нибудь да успеет до понедельника, и, может, даже продавец сувениров не
будет ему слишком мешать.
Итак, юноша медленно продвигался вперед, в сущности не замечая
разнообразия запахов, шмыгая носом, время от времени останавливаясь, чтобы
высморкаться в клетчатый платок и рассмотреть детали, возможно, важные для
предстоящего дела, о котором ему почти ничего не было известно. Все же общее
впечатление понемногу поднимало его настроение, положение, с которым он
столкнулся, оказалось вполне приемлемым, да нет, даже почти безукоризненным,
не было ни опечаток, ни неподходящих по стилю слов, фразы Анастаса С.
Браницы связывались друг с другом естественно, знаки препинания стояли на
своих местах, вот только не было в книге пока ничего, кроме описания сада.
Ничего и ничего, кроме новых и новых растений, - ничего больше не
появлялось, от событий - никаких следов, никаких предзнаменований, если не