"Иван Петров. Томчин " - читать интересную книгу автора

стараниями шефа четверть ставки старшего преподавателя для завершения
диссертации. Тяжеловато было все вспоминать, но через год дали ставку,
назначили предзащиту - жизнь налаживалась. И опять мой характер - еще до
армии накопал параллельно своей технической тематике математический эффект -
учебники по вариационному исчислению пришлось бы подправлять. Промолчи и
живи спокойно - а я давай грызть. Нарыл - академика надо звать на защиту -
наши-то в этом не секут, в тензорах хромают. Это у меня два образования в
одну точку - а они просто Ученый Совет. Сунулся к знакомому профессору на
мехмат:
- Сережа, а я думал, что вы давно защитились. Но нигде не вижу ваших
работ. Даже странно.
Любопытный был и осторожный - имя! - но вариационное исчисление знал, я
сам у него учился. Оставил ему решение своей задачи и пару раз за оставшийся
месяц приезжал к нему для пояснений. Он пришел и промолчал всю предзащиту.
Так, пара фоновых реплик. Выходили вместе:
- Я думаю, вы правы, но о чем я им должен говорить, они все равно не
поймут. Просто не обращайте на это внимание. Защититесь и забудьте.
И я стал кандидатом технических наук. Только скучно мне стало
математикой заниматься - бороться за высокое звание доцента, страну сносило
с рельсов, и решил я окунуться в бизнес. Из института ушел - был 1991 год. А
учебники по вариационному исчислению так и остались неисправленными. Недавно
заглядывал - все как раньше.
Дальше все было быстро и неинтересно. Трижды становился долларовым
миллионером и трижды разорялся: в 94 все вытрясли чечены, угрожая похищением
или смертью матери, в 98 кинуло вновь образованное государство и сейчас, в
2008 - не потому что кризис и война, а потому что все это надоело - край.
Мать умерла и некому больше...
Надо было бросить это все раньше, но на мне постоянно висела сотня
человек с семьями, и время для них было непростое. Пока вертелся на пузе эти
семнадцать лет, помнил завет отца - "не прощу". А вокруг был шабаш, уж мне
изнутри виднее. Как, не воруя, стать миллионером среди воров, грабящих свой
народ? Наказать на какую-то сумму каждого, пока не соберется миллион. Но они
восполняют потери, воруя снова - и тогда, зачем все это? Деньги для меня
всегда были не средством отплатить миру за нищие детство и молодость, не
доказательством успешности своего бренного существования самого-самого
муравья в муравейнике, а квинтэссенцией свободы, но свободен ли я? Или
деньги та же лампа Алладина и я раб лампы?
Я не понимаю этих людей.
Мне пятьдесят лет. У меня два высших образования и два ордена от
государства, которого больше нет, шрамы на ноге и руке, о которых всегда
спрашивают, два друга, около двух сотен тысяч долларов остатков на счетах и
наследство, оставленное мне родителями - небольшая квартира в Питере и дача.
И их могилы на Южном. У меня все нормально - почему же мне так горько и
больно? За бесцельно прожитые годы? За страну, которую у меня отобрали? За
мой народ, которому я присягал защищать и не выполнил присяги?

- Петрович! чего грустный такой и один сидишь? В философию ударился на
звезды глядючи? Ты, Юра, как такое объяснишь, смотри, звезды крупные как в
Африке. В Африке бывал? Ну! Воздух у меня здесь такой чистый или сам не
пойму. Пойдемте, ребята, прогуляемcя в лесок и на боковую. Завтра рыбалку