"Юрий Петухов. Чудовище-2" - читать интересную книгу автора

ристы, а на умолкшего оратора.
- Спекся, болван! - процедил за своим баком Хитрый Пак.
- Шлепнуть его, и дело с концом, падла! - заявил Гурыня.
Пак не стал ему отвечать, зачем попусту нервы портить, и
так уже до предела натянуты. Он неотрывно следил за люком.
Даже глаза болели.
- Покаемся, братья! - истошно выкрикнул напоследок Буба.
И завершил на совершенно истерической ноте, обращаясь поче-
му-то не к башне, а к небесам, воздев руки к ним и задрав
голову: - Приидите же, судии праведные! И покарайте нас!!!
После этого Буба, уже будучи в бессознательном состоянии,
снова сверзился с трибуны. И снова в ту же лужу. Но теперь
папаша Пуго ничем не мог ему помочь.
- Нехорошо! - сказал Хреноредьев. - Нескромно!
Вдвоем с Длинным Джилом они отволокли Бубу за ноги прямо
к мусорным бачкам - пускай полежит, авось, прочухается. Но
Пака с Гурыней они не заметили. Вернулись назад. Стали ре-
шать, что же делать.
- Разбегаться надо, - предложил Доходяга Трезвяк из-за
трибуны.
- Я те разбегусь! - ответил ему Бегемот Коко. - Шкурник!
Единоличник паршивый! Морда твоя кулацкая!
Трезвяк замолк. И надолго.
- Надо созвать женсовет, - предложила Мочалкина, - и пос-
тавить вопрос ребром!
Длинный Джил промычал ей нечто невнятное, постучал себя
кулачищем по макушке и посмотрел в глазапристально, навевая
тоску смертную. Мочалкина громко, с захлебом и причитаниями
зарыдала.
- Я, едрена корень, так понимаю, - важно начал Хреноредь-
ев. Но завершить не смог по той причине, что он ровным сче-
том ничего не понимал.
Толпа гудела. Все ждали чего-то. Но ничего не было. И это
вызывало большое недовольство и грозило перерасти в серьез-
ные волнения, а может, и бунт - посельчане были народцем
разношерстным, не всякий мог понять, что бунтовать нехорошо,
у многих на это просто мозгов не хватало. Назревал большущий
скандал, который мог кончиться плачевным образом и для вер-
ховода Бубы Чокнутого, и для всех поселковых избранников.
- Гы-ы, гы-ы! - временами спросонья подавал голос папаша
Пуго.
- К ответу! Зажрались!
- Даешь всеобщее покаяние, едрена-матрена!
- Кончай бодягу!
- Всех их пора!!!
Толпа уже бесновалась. И в любую минуту могло произойти
непоправимое.
Но весь гам и шум перекрыл леденящий души вопль. Даже не
вопль, а взвизг какой-то:
- Шухер, ребя! Атас!!!