"Юрий Петухов. Вторжение из ада ("Звездная месть" #4)" - читать интересную книгу автора

- Нерешительность нас погубит, Ваня!
-Авось не погубит, - прошептал Иван. - Может, там и не гад вовсе?
- Гад! - уверенно повторил Гуг.
Прежде, чем плоское днище коснулось камней, из тугой мембраны
просочился наружу невысокий и корявый человечек в нелепом на
Землеполудесантном комбинезоне, с каторжным ошейником и черными крючьями
трехпалых рук.
- Карлик Цай, едрена мать! - опешил Гуг.
- Ну вот, а ты его гадом обозвал, сейчас расскажу, не сдобровать тебе
тогда! - уныло пошутил Иван.
- Я все и сам слышал! - заявил с ходу Цай ван Дау.
- Откуда ты? - спросил Гуг.
- Я ушел он них, - ответил карлик Цай.
Гуг Хлодрик вздрогнул, привстал с нагретого за день валуна, взмахнул
рукой.
- Ушел, говоришь? - недовольно начал он. - А не поглядел, небось, вдруг
позади хвостик-то вырос и болтается?
- Я отрезал все хвосты, - оборвал его Цай. - Самое меньшее на полчаса,
раньше они меня не засекут. А засекут - снова уйду.
- От серых стражей Синдиката?
- И от Восьмого Неба уйду.
- Ты уйдешь, а нас оставишь им?!
- Вы им не нужны! - отрезал карлик Цай.
- Вот как?! - вклинился Иван. - Почему же это?
Карлик поморщился, и из незаживающей раны на лбу потекла черная кровь.
Вид у него был неважный, измученный и затравленный, казалось, Цай стал
еще ниже ростом и изможденнее, лишь уродливая голая голова не уменьшилась,
наоборот, стала массивнее, тяжелее, уродливей.
- Садитесь, - предложил Иван, указывая рукой на серый плоский камень, -
в ногах правды нет.
- Правды ни в чем нет! - буркнул Дай. Но присел.
Иннокентий Булыгин остановил Хара взглядом. Он понимал, что оборотень
сейчас очень даже может пригодиться. Но ему самому хотелось потолковать по
душам с этим типом.
-Я ведь, мой милый, пояитесы разводить не приучен, - ласково
наговаривал он связанному по рукам и ногам Говарду Буковски. - Я даже
пальцем тебя не трону. Сяду вот тута, в стороночке, -Кеша указал на старый
разбитый табурет, - и буду смотреть, как эта вот зверюга, - он кивнул в
сторону оборотня Хара, - будет тебя, дружок, кушать.
Вид у Хара был и впрямь устрашающий, если он и походил теперь на пса,
то несомненно на бешенного, озверевшего пса-людоеда, даже муть из глаз
исчезла, и налились они ярой, кипящей кровью. Свиреп был Хар, дик и
страшен. Зато сам Крежень выглядел не лучше покойника - зеленый, с
перекошенным лицом и бегающими глазами он совсем не походил на того
франта, какоге знали прежде. Крежень не мог догадываться, что Иван дал
команду не трогать его и оберегать, что Булыгин не сделает ему ничего
плохого. И потому Крежень дрожал - крупной дрожью дрожал, будто в
лихорадке. Кеше припомнилось искаженное страхом лицо Толика Реброва.
Наверное, это закон для всех для них, почему-то всякой сволочи,
предателям, изменникам, подлым тварюгам жить хочется сильнее, чем всем