"Юрий Петухов. Меч Вседержителя ("Звездная месть" #5)" - читать интересную книгу автора

Вид у него, несмотря на самодовольную и нагловатую мину, был усталый. -
Теперь все в прошлом, теперь все игры закончились. Эти, - он повел
седовласой головой куда-то назад, - пришли навсегда. Я свою игру выиграл.
Теперь выбор за тобой, Цай. У тебя голова боль-"шая, мозгов в ней много,
сам сообразишь, что к чему.
- А ты не боишься, что Синдикат тебя накажет за предательство? -
неожиданно спросил карлик Цай.
- Руки коротки, - отрезал Крежень, - теперь всех и повсюду станем
наказывать мы! И можешь не сомневаться, пощады не будет! Ты тут похвалялся
всеведением... а ты знаешь, что Гуг в гробу? что кости этого переметчика
Си-гурда на дне морском? что ваш бессмертный, неистребимый русский Иван сам
на себя наложил руки, знаешь?!
- Нет, - Цай напрягся, и голос выдал его, - ты все врешь!
Крежень промолчал. Он разглядывал свое стареющее, обрюзгшее лицо в
заветном зеркальце, все-таки не удержался, не утерпел. Зеркальце не
отражало уродливого шрама, в этом был его секрет, за это Говард Буковски и
любил его. Сорок семь лет назад начинающего десантника Говарда-
21

Иегуду вышвырнули из двенадцатого подотряда Дальнего Поиска, и жизнь
его потекла по иному руслу. Крежень говорил одним, что заполучил шрам после
высадки на Гари-зону, в сражении с людорогами, другим, что это легавые при
налете на шестой блок загонского отделения Восьмого Неба полосанули его
сигма-скальпелем... Но на самом деле все было иначе. Семнадцать
парней-практикантов из его взвода не вернулись с Урага, двенадцатой планеты
спиральной системы Чилора. Там же остался лежать и командир взвода седоусый
Петр Мищенко, он отрабатывал последние пять лет по обмену, вот и
доотрабатывался. Уцелел только Говард, его тогда звали иначе, уцелел при
странных обстоятельствах. Комиссия ничего не смогла выяснить, дело было
покрыто непроницаемой пеленой. Все бы шло своим чередом, но через полгода
объявился восемнадцатый курсант, пропавший без вести. Разборка была крутой
и дикой - юного Говарда нашли полуживого, с переломанньми ребрами, выбитыми
зубами, раздробленными костяшками на пальцах, тремя дырами в брюхе и
рассеченным наискось лицом. Пропавший опять пропал. Пострадавшего откачали,
поставили на ноги. Но поползли слухи, нехорошие, отдающие приторным душком
подлости. Слухам поначалу не очень-то верили, а потом они пропитали все
вокруг Говарда, на него стали коситься, при встречах отворачивались, не
здоровались, проходили мимо... а потом вдруг стало известно, что Синдикат
обзавелся четырьмя сверхсекретными десантно-боевыми ботами - ровно столько
и считалось утраченными на Ураге - до еще кое-каким вооружением, о котором
ему и знать ничего не следовало. Никто на всем белом свете не мог бы
доказать, что это проделал юный курсант и что смерть остальных тоже на его
совести. И все же Говарда вышвырнули из Дальнего Поиска, не сказав и
доброго слова на прощание. Все дыры затянулись, переломы срослись. А
уродливый шрам остался. С эдакой приметой никому бы не удалось долго
проработать в спецслужбах. Но Говард-Иегу-да бен Буковски каким-то образом
умудрялся это делать, обводя вокруг пальца всех на свете, ускользая из
расставленных на него сетей и из лап самой смерти. Он работал на тех, кто
платил хорошо. Но сейчас, судя по всему, он отрабатывал самое ценное, что
имел в этой жизни - саму возможность немного пожить.