"Юрий Петухов. Меч Вседержителя ("Звездная месть" #5)" - читать интересную книгу автора

умирать в муках и бесчестии, отдавать свою кровь гнидам...
- Пошел!
Удар рукоятью плети пришелся в затылок. И Глеб полетел вниз, раздирая
ладони, цепляясь за камни, выступы. Тут с рабами не церемонились. Но и
умереть просто так не дава-ли - в огромных ошейниках стояли какие-то
биодатчики, инъекторы со стимуляторами и прочей премудростью. Здесь вообще
происходили странные вещи, Глеб мог поклясться, что он собственными глазами
видел в пещере троих или четверых парней из внешней охраны, которых убили,
растерзали еще там, наверху, он даже помнил их изуродованные,
обескровленные трупы на булыжной мостовой, их нелепые позы, вывернутые
руки, искаженные лица. Нет, он не ошибался. И это было непостижимым,
страшным. Может, и его самого убили, может, и он валялся истерзанный и
мертвый у самых стен Храма, а потом очнулся на том свете, в этом жутком
подземном аду?! Да, он вышел тогда из Храма, он успел свернуть шею чуть ли
не десятку выползней, а потом удар, еще удар, острая боль в затылке, мрак,
темень, тишина... и ошейник, рабство, пытки. Поди тут разберись! Глеб сполз
с уступа и, не дожидаясь очередного удара, подставил плечо под огромный
камень, толкнул его, покатил. От напряжения жилы лопались, мышцы под
воспаленной изодранной кожей вздувались буграми. Он катил этот валун, эту
глыбу, глыбищу, ощущая, как впиваются в шею инъекторы, как прибывают силы,
как начинает бурлить кровь, и не просто бурлить, а прямо-таки распирать
изнутри каждый сосудик, вену, артерию. И все это неспроста! Тут какой-то
сатанинский умысел, гнусный, подлый, страшный! Он знал какой, но он гнал от
себя догад-ки - мерзость, грязь, изуверство! Нет, они не просто рабы, не
просто тягловые животные. И эта преисподняя - не обычная каторга типа
гиргейской подводной каторги! Все в стократ гаже, отвратительней,
омерзительней! Их превратили в
13

двуногие фабрики крови, их изо дня в день накачивают всякой дрянью,
заставляют печень, костный мозг и, черт его знает, что еще, работать в тыщи
раз быстрее, мощнее, взъяря-ют их адской работой, и гонят, гонят из них
кровушку. Они не рабы, бесправные и жалкие, они скотина! они хуже скотины!
Но против силы не попрешь. А сила за этими упырями, вся власть в их руках.
И нет исхода! Глеб стиснул зубы, остатки раздробленных, выбитых зубов. Часа
через четыре, а может, и через пять, тут не уследишь за временем, они
раздуются как пузыри, распухнут, станут багроволицыми, отекшими, и их
поведут на откорм этих гнид, зародышей, пиявок. А сюда пригонят других,
смену. И так до бесконечности. И так вечно! Так навсегда, до конца света...
нет, Глеб горько усмехнулся, конец света уже был, нечего тешить себя
надеждами. Они обречены на вековечные муки! И никто не даст им сдохнуть,
избежать этих мук.
Земля. Россия. Кочергино. Подмосковное кладбище. 2485-й год.
Сдвинуть плиту было не так-то просто. Да еще на пустое брюхо.
- А ну, родимая, сама пошла! - поднатужился Кеша. Хар уперся в плиту
лапами, зарычал.
- Тише ты, образина!
Вдвоем, после долгих стараний они сдвинули надгробие. Ни лучика света
не пробилось внутрь холодной и пустой могилы, заброшенного, сырого склепа.
Вечная ночь стояла над Россией, надо всей Землей. Полтора месяца во