"Юрий Петухов. Меч Вседержителя ("Звездная месть" #5)" - читать интересную книгу автора

тьме-тьмущей! Иннокентий Булыгин, ветеран аранайской войны, рецидивист,
беглый каторжник и бывшая правая рука Верховного правителя, ничего не
понимал. Да, нечисть прорвала все заслоны и барьеры! Да, она выползла изо
всех щелей, заполонила планету, истребила беспечных землян! Но причем тут
солнце? Оно-то куда подевалось?! Почему нет ни закатов, ни рассветов, ни
дня, ни ночи?! Уму непостижимо! И придет царствие мрака, и получат по
содеянному ими грешники, и погибнут они, и погибнет земля... Пришло!
Погибли! Получили! Но солнце-то где?! От безысходности Кеша готов был
завыть на луну... но и луны никакой не было, только мрак, темень.

14

- Ничего, - сипел он себе под нос, - прорвемся! Хар глядел на него
уныло и тоскливо. Некуда прорываться, некуда! И это самое страшное. Они
прятались на заброшенном старом кладбище, сама судьба-судьбина привела их
сюда, а может, и какой-нибудь незримый и неведомый инстинкт. Сюда выползни
почему-то не забредали, словно кладбище с покосившимися, а местами и
поваленными крестами было для них запретной зоной.
После смерти Ивана Кеша постарел лет на двадцать сразу. Он чувствовал
себя дряхлым старцем, уставшим от жизни и потаенно завидующим тем, кто уже
освободился от ее оков. Первые три дня он вообще пребывал в прострации,
потом рассудок вернулся, а вот жажда жизни, обыденная цепкая хватка,
мятущаяся неспокойная душа так и остались где-то в подземельях, в каменном
мешке. На пятый день они с Харом ушли из Храма. Именно в этот день, с
самого утра Кеша вдруг ощутил, что они смертные, самые обычные смертные,
что никакие довзрывники им уже не помогут, что через все барьеры,
допустимые и недопустимые, он уже перешагнул и что хрустальный лед ядра
гиблой планеты Гиргеи ждет его душу... а может, и не ждет, может, они
отказались от него совсем. Тогда надо просто пойти и умереть. Кеша так и
сделал, ушел умирать. Только одного он не мог. Он не мог быть жертвой. Даже
теперь, даже когда душа его стала пуста, или вообще сгинула в неведомом
направлении. И потому он, уходя из Храма, не бросил в нем своего верного
бронебоя, не оставил лучемета десантного, парали-затора и холодящего бедро
старого и верного сигма-скальпеля. И пусть ему все равно, что будет и как
будет, он не изменит себе, он солдат. Солдат той бесконечной аранай-ской
войны. Солдат этой святой, но бесполезной войны. Он и умрет солдатом. А
Хар... Он не отвечает за оборотня, у того своя дорога, он посланец иного
мира и путь его неисповедим.
- Ну что, Харушка, пошли, что ли?!
Кеша высунулся по пояс из могилы, перевалился через край. Затаился.
Его глаза уже привыкли к темноте, и он неплохо различал силуэты деревьев,
крестов даже в двадцати-тридцати метрах. Хар вообще ориентировался
прекрасно, ему не нужны были приборы ночного видения, на Гир-гее, в ее
подводных лабиринтах бывает и потемней.
Двенадцать вылазок прошли успешно, Кеша был хмур,
1б

мрачен, молчалив, но доволен собою. Они не могли изменить положения.
Но они могли мстить, могли убивать нелюдей, давить их потихоньку. А ежели
накроют, схватят - так тому и быть, двух смертей не бывает.